Глава 1. В отделе тайн.

— ...А теперь отдай этот шарик мне! — Насмешливый голос Люциуса Малфоя.
Гарри медленно обернулся. Он удерживал стеклянный шарик двумя пальцами.
— Только попробуйте двинуться! Я разобью пророчество и тогда Вольдеморт...
— Не смей осквернять имя Лорда своим... — Завизжала Беллатрикс, вскидывая палочку, но в этот момент ее настигло заклинание Петрификус Тоталус, и она повалилась на пол, сохраняя свою нелепую позу и выражение крайней ярости на лице.
— Знаешь, Поттер, если я когда и потерплю поражение, — Произнес холодный голос. — То не из-за тебя, а из-за этих балбесов, которым нельзя поручить даже самое простое дело.
— Хочешь сказать, что нормальные люди не хотят с тобой работать? — Гарри пытался тянуть время.
— Хм. — Вольдеморт задумался. — Может мне и в самом деле стоит немного поменять кадровую политику?
При этих словах многие пожиратели смерти поежились. А Темный Лорд тем временем продолжал:
— Ты не учел только одного, Поттер. Одно простое заклинание, и пророчество у меня.
Гарри тут же зажал шарик в кулак.
— Я могу уничтожить его, когда оно будет лететь к тебе.
— Можешь, поэтому я предлагаю тебе сделку.
— Какую?
— Мне не нужен этот шарик, я просто хочу узнать, что там записано. Поэтому я отпущу всех, кто пришел с тобой, если ты позволишь мне прослушать эту запись прямо здесь. Если хочешь, можешь присутствовать, тебя это тоже касается.
— Где гарантия, что ты не обманешь?
— Ты слышал про Непреложный Обет? Кто-нибудь из твоих может скрепить его для нас?
Естественно, вперед выскочила Гермиона. Гарри и Темный Лорд опустились на одно колено и взялись за руки. Темный Лорд торжественно произнес:
— Клянусь не причинять вреда Гарри Поттеру и тем, кто пришел вместе с ним до того, как они покинут сегодня Министерство Магии. Клянусь не позволять делать это моим людям. Клянусь просмотреть запись пророчества вместе с Гарри Поттером и передать ему запись после этого.
После каждой фразы из палочки Гермионы вылетал красный луч и опутывал руки Гарри и Вольдеморта. После последней этот светящийся шнур впитался в ладони, и клятва была скреплена.
— А теперь все вон! — Рявкнул Вольдеморт.
Пожиратели заторопились к выходу.
— Ребята, идите, я потом вам все расскажу. — Сказал Гарри.
Члены ОД проследовали за своими врагами.
— Ну что, Поттер, сам вскроешь, или доверишь мне?
— Я не знаю как.
Вольдеморт объяснил Гарри заклинание. Тот положил шарик на пол, дотронулся до него палочкой и произнес:
— Unrar.
Призрачная фигура Трелони выплыла из шарика и начала вещать:
— Грядет тот, чьей силой можно будет сокрушить Темного Лорда. Он придет в последний день седьмого месяца в семье тех, кто трижды бросал вызов Темному Лорду. Темный лорд сам отметит его как равного себе, и с того момента их жизни будут связаны. Погибнет один, сгинет и другой.
Призрачная фигура Трелони рассеялась.
— Что скажешь, Гарри? — На этот раз в голосе Вольдеморта чувствовались теплота и забота.
— Кажется, нас подставили. — Ответил Гарри.
— Что будешь делать? Если хочешь, пошли со мной. В моем замке тебе будет безопаснее.
— Да нет. — Гарри, сам не зная почему, ответил на парселтанге. — У меня еще есть дела в Хогвартсе.
Когда Вольдеморт взглянул в глаза Гарри, ему стало очень жалко Дамблдора. Но не настолько, чтобы вмешиваться в судьбу старика. Гарри, тем временем, стал делать многозначительные жесты, указывая то на шарик, то на Темного Лорда. Тот какое-то время соображал, наконец, до него дошло. Он прошипел Гарри
— Ну, ты звони, если что. — И дотронулся палочкой своего лба над правым глазом.
После чего послал Дифиндо в шарик пророчества, который, естественно разлетелся мелким крошевом. В ответ Гарри запустил Ступефай в полки за спиной Вольдеморта. Тот улыбнулся и разбил полки за спиной Гарри Петрификусом, после чего трансгрессировал.
...Слегка всклокоченный Вольдеморт появился среди своих сторонников за дверями Зала Пророчеств.
— Уходим! — Рявкнул он, и трансгрессировал дальше. Пожиратели смерти последовали за хозяином.
Двери зала распахнулись, и на пороге появился немного растрепанный Поттер.
— Что там было?! — Бросились к нему члены ОД.
— Не знаю. — Ответил Гарри, честно глядя им в глаза. — Я попытался выхватить пророчество, но он разбил запись заклинанием. Я пытался его задержать, но он удрал.
В этот момент в комнату ворвались авроры и члены Ордена Феникса во главе с Дамблдором.
— С тобой все в порядке, мой мальчик? — Спросил Дамблдор, глядя на Гарри с подозрением.
— Да, сэр.
— Что с пророчеством?
— Оно разбилось, профессор. — Сказал Гарри, честно глядя в глаза директору. — Я попытался выхватить его, и оно разбилось. Вольдеморт не смог ни чего узнать.
Дамблдор облегченно вздохнул.
— Ну что ж, так будет на много лучше. Здесь нам больше делать нечего.

* * *

В директорском кабинете находились двое: сам Дамблдор и Гарри Поттер. Дамблдор только что закончил распинаться на тему, что Гарри уже подрос, что зря он, Дамблдор ему не доверял...
— Я думаю, пришло время сообщить тебе главное, а именно, содержание пророчества, за которым охотился Вольдеморт, и которое он так и не смог получить. И, надо отдать должное, именно благодаря твоей хитрости и расторопности.
— Но ведь пророчество разбилось...
— Только запись пророчества. Но оно было сделано в присутствии одного лица, которое сейчас может сообщить его тебе.
Дальше Дамблдор некоторое время уделил истории возникновения пророчества и, наконец, перешел к главному:
— ...и Трелони произнесла: "Тот, в чьей власти победить Темного лорда, скоро придет... родится у тех, кто трижды избежал его, родится на исходе седьмого месяца... и Темный лорд отметит его как равного, но у него будет сила, неизвестная Темному Лорду...и кто-то из них должен погибнуть от руки другого, обоим не жить, если выжил другой..., Тот, в чьей власти победить Темного лорда, родится на исходе седьмого месяца..."
Какое-то время они снова обсуждали эту тему, Гарри послушно изображал вдохновение... Наконец он не выдержал, и задал наболевший вопрос:
— Сэр, сейчас, когда всем известно, что Вольдеморт возродился и помог ему в этом Хвост, наверное можно добиться оправдания Сириуса?
— Эээээ... Да, конечно, сейчас, когда я снова председатель Визенгамота, я начну процесс его оправдания, но ты должен понимать, что это очень непросто и требует времени...
— Значит это лето мне опять придется жить у Дурслей?
— Увы, мой мальчик, но это так.
Дверь за Гарри закрылась, и Дамблдор наконец-то смог предаться своим мыслям.
"Да, все прошло чуть хуже, чем ожидалось, но тоже ничего. А Том оказался хитрее, чем я ожидал, к счастью, парнишка хорошо натаскан и перехитрил сам себя. Ох, Сириус, Сириус... Что же ты не сдох в Азкабане, собака ты паршивая... ну да ничего, все еще можно исправить."

* * *

В дверь кабинета Зельеделия несмело постучали. Снегг удивленно поднял голову от толстого фолианта и открыл дверь заклинанием.
— Что Вам надо, Поттер?
— Простите, сэр, не могли бы Вы дать мне несколько уроков по защите от ядов?
— С чего такой интерес? Решили избавиться от Дурслей?
Наблюдая за лицом Гарри зельевар подумал "Зря я это сказал. Теперь, похоже, Дурслям каюк."
— Нет, сэр. — Ответил Гарри после некоторого размышления, чем еще больше укрепил профессора в его подозрениях. — Причины чисто личные, мне это нужно только для самозащиты.
Снегг подумал, подумал, и согласился. И ничего не стал сообщать Дамблдору.

Глава 2. Насыщенное лето.

Нравится это кому-то или нет, но невозможно изучить защиту от ядов, не зная самих ядов, так что Снегг не зря опасался за судьбу Дурслей. Впрочем, привычки матерого пожирателя смерти взяли верх, и эти опасения не привели к каким-либо практическим шагам, так что вернувшись на Тисовую улицу Гарри спокойно продолжил начатые у Снегга занятия. Зелья, они хоть и магические, но министерством магии не определяются, а магический огонь под котелком вполне можно заменить обычной спиртовкой.
Первое, что испытали на себе Дурсли, было зелье Империо. Благо, ни каких особо запретных компонентов в нем не было, а то, что не хотелось покупать в Косом переулке (мало ли, вдруг кто заинтересуется и по компонентам выяснит, что такое варил этот Поттер на каникулах), вполне можно найти в Запретном Лесу и городском парке. Проблему с ядом болотной гадюки Гарри решил просто. Он отловил первого встречного ужа и велел ему прислать пару гадюк к себе в комнату. Уже следующим утром он был разбужен шипением:
— Доброе утро, повелитель! Чего изволите, повелитель!
Гарри надоил у них яду и угостил молоком. Обрадованные таким обращением змеи просто расплылись в подобострастии, и Гарри еле выставил их из дома.
Действительно серьезная проблема возникла со смолой индийской конопли, но здесь на выручку пришел Дадли. Он в тайне надеялся подсадить кузена на иглу, поэтому с радостью помог купить пару косячков. В результате, на третий день каникул, Дурсли уже всей душой любили племянника. Как все оказалось просто! Даже подливать им зелье пришлось всего один раз: тете Петунье. Она уже напоила волшебным пойлом Дадли и Вернона, а после они исправно принимали зелье сами. Гарри оставил им пузырек, которого должно хватить до конца лета, а дальше, если верить учебнику, действие зелья станет необратимым.
Гарри уже подумывал о том, что не стоит этих Дурслей травить насмерть, может имеет смысл пожить у них и следующее лето, если они так исправились. Но планам этим не суждено было сбыться, ибо в конце второй недели июля произошло два события: погиб Сириус и Дамблдор вызвал Гарри в Нору.
О смерти крестного Гарри узнал из газеты.
"Вчера, почти в самом центре Лондона произошло столкновение между группой неизвестных и Пожирателями Смерти. Бой был коротким, но ожесточенным. Обе стороны использовали Непростительные заклятья и не стремились взять пленных. С обоих сторон были убитые. По сообщениям свидетелей, среди Пожирателей была замечена известная садистка и убийца Беллатрикс Лейстрандж, урожденная Блэк. Перед самым бегством у нее был поединок с разыскиваемым уже два года преступником Сириусом Блэком, которого она и убила. Труп Сириуса Блэка, который два года назад совершил дерзкий побег из Азкабана и считался одним из ближайших сподвижников Того-Кого-Мы-Не-Называем, остался на месте боя. В связи с этим возникает вопрос..."
Дальше Гарри читать не мог. Первой его мысль было бежать и убивать Вольдеморта, и, как говорится, черт с ней, с головой, но его я придушу. Потом он подумал, что сначала надо убить Беллу. Так как именно в данный момент Беллатрикс под рукой не оказалось, он успел немного остыть и решил прежде всего потребовать у Тома объяснений.
Встретились они в парке, в самом далеком и мало посещаемом его уголке. Правда, совсем без происшествий не обошлось. Какой-то пьяница забрел на эту аллею и увидел Вольдеморта. Он внимательно посмотрел на Темного Лорда, потом на недопитую бутылку и сказал сам себе:
— Это ж надо! Допился!
После чего повернулся и не спеша побрел обратно. Гарри и Вольдеморту было не до всяких шутов, они решали важные политические вопросы.
— Том! Что это! — Гарри в ярости швырнул Вольдеморту газету. — Мы же договорились!
— Не-зна-ю! — По слогам ответил Темный Лорд.
— То есть? — Челюсть Гарри со стуком упала на землю. — Они у тебя что, теперь сами по себе? Творят все, что хотят?
— Ну, до такого я еще не докатился. Нет, Белла последний раз выходила из замка тогда, когда я послал их в министерство, Долохов сейчас в Чечне, занимается вербовкой, Малфой... Не важно. У меня в Лондоне сейчас вообще ни кого, и ни каких операций я не провожу. Я не в том положении, чтобы выдрючиваться.
— Ээээ... это как? — Не врубился Гарри.
— Ты что, серьезно веришь, что за год можно воссоздать боеспособную организацию? После пятнадцати лет разгрома? У меня сейчас только десяток фанатиков типа Беллы, несколько трусов, типа Хвоста, и всего двое вменяемых. Это Снегг и Малфой. Причем, один работает на Дамблдора, а второй все больше налево.
— А чего так плохо? — Гарри испытал что-то похожее на сочувствие.
— Почему плохо? — Вольдеморт пожал плечами. — Все путем. Просто серьезные дела за один день не делаются. Собрать людей, обучить, построить организацию... Ты почитай на досуге какие-нибудь мемуары. Шеленберга, например.
Тут Гарри совсем разобрало любопытство.
— Тогда почему каждый день пишут о нападениях?..
Вольдеморт пожал плечами. Было видно, что ему глубоко пофиг.
— Любой дурак может сказать Морсмордре, а если над местом разборки появилась черная метка, расследовать никто не будет. Представляешь, как удобно сводить счеты?
— Ладно, в общем, я понял, а вот насчет этой стычки? Там же ясно видели Беллу!
— Это я буду выяснять. Если мои устроили самодеятельность... — Глаза Темного Лорда сверкнули, и стало ясно, что тех, кто устроил самодеятельность, можно отпевать заранее. — Но только я в это не верю.
— Тогда что?
— Что? — Рявкнул Вольдеморт. — Очередная подстава, вот что! Кто-то очень ловко убрал твоего крестного, причем так, чтобы все указывало на меня! А кто и зачем, это ты со своей стороны выясняй. И, заодно, узнай подробнее, что там орденские делали.
— Выясню. — Ответил Гарри. И в его глазах вспыхнул очень недобрый огонек. — Ну, ладно. Тогда пока.
— Погоди, как у тебя с окклюменцией?
Гарри внутренне собрался. Какое-то время продолжалось противоборство разумов, наконец Вольдеморт удовлетворенно кивнул.
— Неплохо. И помни, если Дамблдор поймет, что ты знаешь пророчество, тебе крышка.
— Чего это ты такой заботливый?
— О себе пекусь. — Проворчал Вольдеморт и трансгрессировал.
А еще через пару дней пришло письмо от Дамблдора, в котором тот сообщал, что заберет Гарри в Нору в ближайшую пятницу... Приперся старикан уже к ночи, порадовался за Гарри, что у того налаживаются отношения с родственниками, сказал, что следующее лето, хотя бы до дня рождения, Гарри придется пожить у них.
— Да без проблем! — Расплылся в улыбке дядя Вернон. — Мы сейчас подружились и всегда будем рады видеть Гарри в нашем доме.
Дамблдор как-то быстро взглянул на Дурсля, и в душе у Гарри зародилось подозрение, что больше он живых Дурслей не увидит. Дальше началось обсуждение еще одного вопроса.
— Я понимаю, что тебе тяжело говорить об этом, но Сириус успел написать завещание. — При этих словах легкая судорога пробежала по лицу Дамблдора. — Он оставил тебе все состояние Блэков и дом на площади Гриммо. Но тут есть проблема...
В общем, оказалось, что не все так просто, ибо завещание завещанием, а есть разные коллизии в магическом праве и на дом может претендовать еще и Беллатрикс Лейстрандж. Пришлось проводить тест на Кикимере, штатном домовом эльфе дома Блэков. Кикимер слушался Гарри беспрекословно, и проблема оказалась решена.
— Что ты собираешься делать с домом? — Спросил Дамблдор, с надеждой глядя на Гарри.
— Эээээ... — Вопрос застал Гарри несколько врасплох. — Пока он мне не нужен, по крайней мере до окончания школы...
— Ну и... — Дамблдор затаил дыхание.
— Пусть Орден Феникса пока собирается там. — После истории с пророчеством Гарри стал намного осторожнее.
Дамблдор подавил выражение досады на лице и сказал:
— Ты щедр, Гарри, история не забудет твоей помощи.
Было видно, что директор рассчитывал на большее. Наступило время окончательного прощанья, и тут возникла совершенно непредвиденная заминка: Гарри ни чего не успел собрать. Да и как бы он успел, если весь день только тем и занимался, что готовил антидот к сыворотке правды и ликвидировал следы своей алхимической лаборатории? Пока Дамблдор помогал ему собирать вещи (всего-то пара взмахов палочкой, но колдовство требовало какой-никакой концентрации, и Гарри на несколько секунд выпал из сферы внимания белейшего из белых магов), Гарри успел опрокинуть в себя пузырек со свежесваренным антидотом. По расчетам, действия зелья должно было хватить на пару месяцев, а там придется снова арендовать туалетную кабинку у плаксы Миртл. Правда, Гарри уже заранее рассчитывал забраться чуть глубже.
Как только они оказались в Норе, Молли Уизли сразу потащила всех к столу. Гарри пригубил чай и сразу же почувствовал характерный кисловато-горький привкус. Это был один из побочных эффектов антидота: для человека, принявшего его, сыворотка правды приобретала вкус.
— Ты бы не мог еще раз рассказать нам, что произошло в министерстве? — Вкрадчиво спросил Дамблдор.
Гарри послушно сделал глупое лицо и в очередной раз выдал официальную версию своей встречи с Вольдемортом. Директор сочувственно закивал головой.
— Да, Гарри, я лишний раз убеждаюсь, что не ошибся в тебе. А Вольдеморт, похоже, нашел способ обойти даже Непреложный Обет... Но ты молодец, Гарри... — И так еще минут пятнадцать расхваливаний, после чего Дамблдор свалил, оставив Гарри на попечение Уизли.
А дальше пошло обычное лето в Норе. А что такое лето в Норе? Оно и есть лето в Норе, общение с друзьями, игра в квиддич на отдаленной полянке... Сейчас, правда, добавилось еще одно. Ребята немного повзрослели и стали обращать внимание на девушек. Девушек было всего две, Гермиона и Джинни, а поскольку Джинни была для Рона сестрой, состав парочек, на которые распадалась компания, был предопределен. Тут Гарри неожиданно узнал, что Джинни влюблена в него еще с того самого момента, как в первый раз увидела на платформе возле отбывающего в Хогвартс поезда. Гарри был приятно удивлен и не собирался упускать счастливую возможность, но однажды идиллия была разрушена утренним выпуском "Пророка". В нем сообщалось, что опекуны широко известного Гарри Поттера погибли в результате нападения Пожирателей Смерти. Не то, чтобы Гарри очень жалел Дурслей, но это был тревожный сигнал, Гарри начал волноваться за Джинни, о чем ей и сказал.
— Похоже, что он убирает всех, кто может быть мне дорог...
— Вольдеморт? — переспросила Джинни.
— Дамблдор! — Прошипел Гарри.
Джинни изобразила полное непонимание, и Гарри пришлось рассказать ей, что происходит на самом деле. Подумав немного, пришли к выводу, что раз отношения прекращать не хочется, надо шифроваться. Гарри подумал, что надо кончать старого мерзавца. При первом же удобном случае.

Глава 3. В Косом переулке.

Лето шло своим чередом. Билл, старший брат Рона, собирался жениться на Флер Делакур, с чем были принципиально не согласны Молли и Джинни. Поэтому в Норе постоянно царила предскандальная обстановка. Гарри старался пускать все это мимо ушей и уводил свою компанию на любимую всеми дальнюю поляну. Не подумайте плохого, там они играли в квиддич яблоками и еловыми шишками. В промежутке между этими важными делами, Гермиона доставала своих друзей уговорами сделать, наконец, домашнее задание. Первым сдался Гарри, Джинни без Гарри было скучно, поэтому она присоединилась к вразумленным Гермионой. Оставшийся в гордом одиночестве Рон дулся на друзей целый день, но, так как делать все равно было больше нечего, присоединился к остальным.
Подошло время получать результаты СОВ. Все были довольны, только у Гарри йокнуло, что он получил за зелья "выше ожидаемого". Это конечно было много выше того, что ожидалось, исходя из оценок, что ставил ему Снегг на предыдущих курсах, но, все равно, не дотягивало до "Превосходно", а Мастер Зелий отказывался брать на подготовку к ЖАБА тех, у кого было меньше. Значит, приходилось распрощаться с мечтой стать аврором. "Ну и хрень бы с ним, — подумал Гарри. — Эту скользкую слизеринскую сволочь больше видеть не буду." К тому же, после общения с Томом и вынужденного переосмысления прошлых кризисов желание выбрать карьеру аврора сильно потускнело.
В газетах каждый день писали о нападениях Пожирателей Смерти. Однажды Гарри взял в руки калькулятор и подсчитал, сколько народу участвует в этих нападениях. Получилось, что чуть ли не половина волшебников Англии являются активными вольдемортовцами. "Видно не врал Том насчет того, сколько всего на него списывают," — подумалось Гарри. Среди общей массы криминальных разборок, в которых очень часто "Пожиратели Смерти" воевали как с одной, так и с другой (а когда и с третьей) стороны, попадались действительно интересные случаи.
Пропал Олливандер, лучший производитель волшебных палочек в Англии. Пропал чисто, без пыли и шума, со всем своим товаром и производством. Просто однажды утром его лавку нашли закрытой, а внутри только голые стены. Он вывез все палочки, картины, мебель и даже дорогую сантехнику. Гарри решил, что это точно, Том подсуетился.
Резко контрастировало с этим исчезновение известного мороженщика Флориана Фортескью. Ночью на его кафе напали несколько человек в черных плащах и белых масках. Пару часов в кафе и доме мороженщика сверкали вспышки заклинаний, раздавались взрывы и грохот. Утром обнаружилось, что жена и сын хозяина, вместе с несколькими домовыми эльфами, сумели удрать, сам же Фортескью пропал, кафе было безнадежно разгромлено. На единственной уцелевшей стене углем был нацарапан череп с выползающей изо рта змеей. Естественно, нападение тут же списали на Вольдеморта. Гарри в это верилось слабо. Вряд ли вольдемортовцы слали бы рисовать свою метку углем.
На всякий случай он решил связаться с Томом через свой шрам и спросил:
— Том, что с мороженщиком?
— Найду кто, убью! — Прошипел Темный Лорд.
Оказывается, Вольдеморт умеет перекидываться в нормального человека, то есть восстанавливать себе внешность Тома Риддла, каким он был в свои двадцать лет. В таком виде он частенько захаживал в знаменитое кафе-мороженое.
Впрочем, долго искать не пришлось, через день после нападения на месте знаменитого кафе уже красовалась палатка американской сети кафе-мороженых "Маджик-Робинс". Еще пара дней потребовалось Вольдеморту, чтобы окончательно и точно установить, откуда растут ослиные уши, и на шестой день после нападения на Фортескью прошла серия погромов в офисах "Маджик-Робинс" по всей Британии. Вот здесь все было путем. Черная метка над зданием, Круцио для всего персонала и какие-то совершенно изуверские заклинания для руководства. Большую часть начальников, вернее, того, что от них осталось, удалось опознать только с помощью генетической экспертизы. Похоже, что ради такого дела, Том спустил миссис Лейстрандж с цепи.
Сам мистер Фортескью был найден на следующее утро, недалеко от развалин своего кафе. Он сидел на тротуаре с блаженной улыбкой и обнимал объемистый мешок с галеонами. На мешке была бирка с надписью: "Успехов в бизнесе. Том." Естественно, что ни своего пленения, ни освобождения мороженщик не помнил.
После этого инцидента пошли слухи о тайном обществе, которое организует сопротивление Вольдеморту. Сообщения о нападениях, драках и перестрелках стали намного разнообразнее, так как теперь в них участвовали не только "вольдемортовцы" но и "бойцы сопротивления".
Прилетели совы со списками учебников, и все поняли, что пришло время посетить Косой Переулок. В Косом Переулке все прошло как всегда. Сходили за книгами, заглянули за мантиями, посидели в возрожденном кафе-мороженом, встретили Малфоя и подрались... Под конец все довольные завалились в магазин "Ужастики Умников Уизли".
Там все разбрелись по углам. Джинни и Гермиона тусовались возле прилавков с приворотными зельями, волшебной косметикой и патентованными мечтами, Рон умотал в секцию фейерверков, а Гарри внимательно разглядывал всякое шпионское оборудование.
— Привет. — Кто-то поздоровался с ним на парселтанге.
Гарри осторожно повернул голову. Рядом стоял Том Риддл.
— Привет...
— Есть дело.
Том отрулил в дальний угол, где было поменьше народу. Гарри подошел к нему и накинул на себя и Тома мантию невидимку.
— Что-то срочное?
— Ты знаешь что такое крестражи?
— Нет.
— Мой дневник помнишь?
— Такое забудешь...
— Что там произошло?
— Ты вылез оттуда и начал меня убивать.
— Я? Как я мог быть одновременно и в Тайной Комнате и в Албании?
— Тогда объясни.
— Можно сделать копию сознания. Твоего, моего, любого. И записать на любой предмет. При определенных условиях из этой записи можно воссоздать материальную копию носителя этого сознания.
— В точности как ты был на момент записи?
— Почти. Всегда будут дефекты. И в процессе записи, и в процессе воссоздания, да и от условий хранения многое зависит. В свое время я сделал пять таких штук.
— Такая хрень и называется крестражем?
— Да.
— То есть, сейчас, при желании, можно вытащить на свет божий пять разновозрастных Вольдемортов, каждый из которых будет чуть-чуть глупее оригинала? И каждый из них захочет избавиться от всех остальных Вольдемортов и Гарри Поттера в придачу?
— Правильно.
— И зачем ты это сделал?
— Ошибки молодости. О настоящей природе крестражей и их технологии почти ни чего не известно, Дамблдор постарался. Спроси любого, и тебе начнут рассказывать, что это якобы кусок души заключается в предмет и если тебе случиться помереть, то этот крестраж удержит тебя на этом свете... Внешне все очень похоже, а вот по сути крестраж это просто подстава.
— Одним был дневник?
— Да, осталось четыре. Уничтожить их сам я не могу, почему, объяснять долго. Доверить кому-то еще — стремно, сам понимаешь, этим можно очень хорошо сыграть против меня. Против тебя тоже.
— То есть, ты хочешь, чтобы я их уничтожил?
— Дезактивировал. Это и в твоих интересах. Насколько мне известно, Дамблдор уже знает о них, но не знает об их истинной природе. Если он узнает, то может быть плохо.
Гарри подумал и ответил:
— Хорошо, я займусь.
— Держи. — Вольдеморт протянул Гарри тетрадь. — Здесь вся информация.
— Только учти, я сейчас еду учиться, так что возможностей у меня мало.
— Один в Хоге, тренируйся.
— Слушай. — Гарри поймал, наконец, мысль и оживился. — Ты ведь нашел другой способ получить бессмертие?
— Нашел! — Гордо ответил Вольдеморт. — Все оказалось гораздо проще.
— Научишь?
— Читай Кастанеду. — Ответил Темный Лорд и свалил. Глядя ему вслед, Гарри с удивлением обнаружил, что в руке Вольдеморта была наполненная до краев корзина с покупками, где были и шпионские примочки, и приворотные зелья и фейерверки...
Закончив разговор, Гарри снял мантию невидимку и снова подошел к прилавку со шпионскими штучками. Тут его нашел Фред.
— О! Гарри! — Встречая спонсора, близнецы всегда впадали в некое подобие эйфории. — Рад тебя видеть.
Гарри тоже поздоровался и какое-то время они болтали на темы о вообще. Наконец Фред обратил внимание, что Гарри хочет что-то себе купить.
— Не смотри на это старье. — Фред махнул рукой в сторону витрины. — Сейчас распродадим это и обновляем модельный ряд. Идем, покажу.
Да, на закрытом складе действительно было на что посмотреть. Беспроводные удлинители ушей. Прицепляешь горошину в комнате и в другой горошине слушаешь, что в этой комнате говорят. Действует в радиусе ста метров и ни чем не экранируется. Последняя новинка — беспроводные удлинители глаз...
— А это уже в продаем. — Фред провел Гарри в отдел, до безобразия похожий на лавку мадам Малкин. — Защитные мантии, шляпы и перчатки. Большую часть скупает министерство, но и в открытую продажу кое-что остается.
Гарри обратил внимание, что на вешалках висели форменные мантии для всех факультетов Хогвартса, кроме Слизеринских.
— Слизерин не поддерживаете принципиально? — Поинтересовался он.
— Слизеринские уже все скупили. — Ответил подошедший Джордж.
Гарри подумал, подумал, и взял себе две мантии, одну форменную, вторую выходную. Еще он попросил такой же комплект для Джинни.
— Обижаешь, спонсор! — Гордо сказал Фред. — О своих мы уже позаботились. Даже о Роне!
Как обычно, близнецы отказались брать с Гарри деньги.
Так закончились каникулы. На следующий день были сборы, и вот уже Хогвартс экспресс нес неугомонную троицу на штурм новых высот науки. И к новым приключениям, естественно.

Глава 8. Частное детективное агентство "Лохматая Швабра"

Ученикам и учителям казалось, что весь следующий, после отработки у Филча, день, Драко ходил слегка пришибленный. Но это только казалось. На самом деле он думал. Напряженно думал. Настолько напряженно, что даже забыл обхамить рыжего Уизли, когда тот столкнулся с ним в коридоре. Он только посмотрел на своего извечного врага, как-то отстраненно, и произнес загадочную фразу:
— Но ведь в этом есть какой-то смысл!
И пошел дальше. А бедный Рон так и остался стоять посреди коридора с открытым ртом, и в результате опоздал на урок к Снеггу, чем заработал минус двадцать очков для Гриффиндора. Рон был настолько потрясен этой встречей, что вечером чуть не обломал Гермионе свидание. На очередное предложение "хоть сегодня сходить на обход", вместо стандартного ответа, что он сегодня помогает... в общем, какой-нибудь студентке курса с четвертого — шестого, по непонятно какому предмету, Рон только рассеянно кивнул головой, сказал "Ага..." и поплелся к выходу из гостиной.
Гермиона забеспокоилась. Эдак ей предстояло идти к себе в спальню и спокойно укладываться спать, а у нее на этот вечер были совсем другие планы. Она обеспокоенно спросила у своего... можно сказать, бывшего, друга:
— Рон! С тобой все в порядке?
Тот посмотрел на нее невидящим взглядом и пробормотал:
— А? Да, в общем да... Я просто думаю...
Тут стало ясно, что с Роном все не в порядке, причем сильно. Гермиона заботливо взяла его за руку, вернула в кресло и так же заботливо произнесла:
— Куда ты в таком виде пойдешь? Сиди уж тут, я сама, как-нибудь... — И скрылась в дверном проеме.
Гарри, который понимал причину этой заботы, едва не лопнул от смеха. А вы попробуйте в такой ситуации не ржать. От этого ведь разбирает еще сильнее. Джинни, которая тоже была в курсе событий, так просто всхлипнула и ушла смеяться к себе в спальню. Местные сплетницы услышали доносящиеся из комнаты звуки (Джинни тоже пыталась сдерживать хохот, поэтому получились всхлипывания), приняли их за рыдания и тут же списали это на ее недавний разрыв с Дином Томасом, по поводу которого она, якобы, сильно переживала. Они тут же сочинили очень правдоподобную историю о том, какая это скотина, Дин Томас, и почему Джинни из-за него плачет. История появилась сразу в трех вариантах и пошла гулять по Хогвартсу, так что бедному Дину, который, кстати, так и не понял, за что его отшили (а чего он вообще мог понять, если большая часть свиданий с Джинни заканчивалась Обливиэйтом?), пришлось носить славу жестокого разбивателя девичьих сердец и даже объясняться на эту тему с МакГонагалл. Большую часть этой беседы Дин честно пытался выяснить, чего от него хотят (ибо слухи о том, как он плохо обошелся с Джинни, дошли почти до каждого, кроме него самого), а МакГонагалл, под конец беседы, уверилась в его неисправимости и жестокости.
В то время, пока Джинни предавалась веселью, попутно создавая фундамент новой легенды, Гермиона прямой наводкой проследовала в точку встречи со своим коллегой из Слизерина. Однако в этой точке она была сильно удивлена увиденным: Малфой тоже думал, устремив совершенно пустые глаза в темное ночное окно. Не то, чтобы для Малфоя это занятие (в смысле, думание) было в диковинку, но обычно оно проходило гораздо более результативно.
— Эй, Драко?! С тобой все в порядке? — Спросила она, испытывая уже совершенно искреннее беспокойство.
Тот в ответ выдал гениальную фразу:
— Что-то происходит.
— Это Хогвартс. — Пожала плечами Гермиона. — Здесь постоянно что-то происходит. То Вольдеморт заявится за философским камнем, то василиск выползет...
— То наш Меченый Злом начинает высиживать нового...
— Дался тебе этот василиск. Может у Гарри и в самом деле ничего не получилось.
— Не в василиске дело.
— А в чем?
— Ты ни разу не задумалась, зачем он Поттеру? Он ведь не настолько дурак, чтобы выводить василиска из простого любопытства.
Гермиона задумывалась, но ни к каким выводам пока не пришла. То есть, конечно, единственный очевидный вывод напрашивался сам собой, но вот позволить себе согласиться с ним умница и отличница не могла, ибо в этом случае рушилась вся ее вера в разумное, доброе и вечное. Вот и водила она свои мысли вокруг да около, выдумывая и отвергая самые нелепые объяснения.
Тут был еще один момент: с чего это Малфой вдруг начал столь усиленно думать на эту тему? Причем, именно после совместной отработки с Поттером?
— Ну и зачем, по-твоему? И с чего тебя эти вопросы стали беспокоить именно сегодня?
— Вообще-то не сегодня. Но вот вчера... — И Малфой пересказал Гермионе вчерашние события в Зале Наград.
Гермиона задумалась. Ни к селу ни к городу вспомнился разговор с мелкой Уизли. Странно все это. Вокруг Гарри крутятся какие-то левые и странные дела. Это, в общем-то, в порядке вещей, а вот то, что он решает эти дела в тайне от нее и Рона... Может не доверяет? Ей, потому, что она встречается с Малфоем, а Рону? Судя по словам Джинни Рон тоже не в курсах. И потом эти намеки, насчет того, что Вольдеморт им вообще пофигу, и кто-то убивает близких к Гарри людей... "А я, между прочим, тоже не последний человек в этом списке..."
— Ты прав. Похоже и в самом деле, что-то происходит.
— Тебя Поттер тоже чем-то удивил. — Малфой не спрашивал, утверждал.
Гермиона снова задумалась. Говорить или нет? Вроде как они сейчас с Малфоем очень даже хорошо вместе время проводят, но ведь его папаша, как ни крути, Пожиратель смерти, из самых приближенных к Вольдеморту, да и про самого Драко слухи ходят... И, кстати, чего это он вдруг начал крутить роман с грязнокровкой? Все это пронеслось в лохматой голове быстрее молнии, и видно, отразилось в глазах. Малфой заметил эти колебания, но не до конца понял их природу.
— Что с тобой?
Подвинулся ближе, взял за руку. Гермиона продолжала смотреть на него с сомнением, но руку не отняла.
— Не знаю, Драко, не знаю. Мне с тобой хорошо, но сейчас речь идет о моих друзьях, а твой отец — Пожиратель, про тебя самого ходят разные слухи...
— Как хочешь, Гермиона. Я не хочу делать тебе плохо, если ты так боишься за своих друзей, я обещаю, что не буду делать ни чего, что им повредит. Обещаю, что больше я тебя не обижу.
Но сомнения гриффиндорской старосты разрешили не эти слова, а намеки Джинни на то, что за всеми убийствами близких к Гарри людей стоит совсем не Вольдеморт. В конце концов, ей самой очень уж хотелось разобраться в этой дурацкой ситуации, чтобы в случае чего (она внутренне похолодела, когда осознала, что это самое "чего" может для нее означать) не оказаться игрушкой в чужих руках, знать, кому мстить, а кому доверять. Осознанно, а не просто по привычке. И она передала Драко свой разговор с Джинни.
— Я, конечно, не такая важная персона, чтобы... — Попыталась она подвести итог своим мыслям, но Драко ее перебил.
— Должен тебя огорчить, Гермиона, но в окружении Поттера ты очень важная персона. И если кто-то хочет влиять на Поттера, то проще всего сделать это через тебя. Так что тебе жизненно необходимо выяснить, кто стоит за всеми этими безобразиями.
И они решили заняться частным расследованием совместно.

* * *

Нарцисса Малфой сидела в Малой Гостиной фамильного замка и читала письмо, которое ей прислала старая эльфиха, работающая на побегушках у Помфри. Нарцисса прикормила эту домовушку еще тогда, когда сама училась в Хогвартсе, а теперь старуха незаметно присматривала за Драко и снабжала Нарциссу информацией о жизни ее сына. Пламя в камине зашипело, окрасилось в зеленый и в комнату шагнул Люциус. Он поцеловал жену и сел в кресло напротив. Поинтересовался:
— Что нового?
— Похоже, у Драко намечается серьезный роман.
— Он написал тебе?
— Мне написала Сильва, а Драко не обмолвился ни словом.
— Да, похоже, это и в самом деле серьезно. Кто она?
Вместо ответа Нарцисса протянула мужу письмо. Люциус углубился в чтение и через несколько секунд брови его взлетели вверх.
— Что?!!!! Эта лохматая швабра?!!!
— Брось, Люц. Если ее причесать и нормально одеть, получится очень даже хорошенькая девушка. Красивее Мелиссы или Пенси.
— Но она грязнокровка!
— Кровь иногда стоит освежить. Она сильная ведьма, умна, решительна, а брак между волшебником и волшебницей является чистокровным, несмотря на происхождение обоих.
— Пусть так. Но ведь ее придется выводить в свет, а она не имеет представления ни о манерах, ни о протоколе.
— Она быстро учится. Я дам ей несколько уроков хороших манер, а природный такт позволит ей с достоинством выходить из сложных ситуаций.
— Странно, что ты так защищаешь грязнокровку...
Нарцисса тяжело вздохнула.
— Не вижу ни одной достойной кандидатуры. У этой только один недостаток — происхождение. К сожалению, у остальных нет никаких достоинств, кроме чистокровности. Если ты не против, я посмотрю ее ближе, скажем, в следующую субботу, в Хогсмиде, и помогу Драко создать условия, чтобы отношения развивались. Я вижу только одно препятствие.
— Какое?
— Темный Лорд не вмешивается в семейные дела напрямую, но его мнение приходится учитывать.
— Хочу тебя обрадовать. Не имею права сказать почему, но я уверен — с этой стороны проблем не возникнет.
— Это как-то связано той тайной, которую Он тебе доверил?
— Да. Ради этого я даже прерву свою миссию и проведу пару дней на Рождество дома. Скажи Драко, чтобы пригласил ее сюда, тут и посмотрим.
Нарцисса удивленно вскинула брови.
— И Он тебе позволит?
— Более того, я абсолютно уверен, что Он сам прикажет мне поступить именно так.

Глава 9. Сущность власти.

Амелия Боунс появилась в Хогсмиде в 11:23. Она зашла в Кабанью Голову, села за самый дальний столик и принялась ждать. С того момента, как ее "убили", ждать стало ее основной работой. Впрочем, тем и отличается хороший аврор от посредственного. Хороший умеет ждать.
11:47. Амулет связи нагрелся, давая понять, что объект вышел из Хогвартса. Амелия расплатилась и вышла из паба. На пустой улице она выпила оборотное зелье и надела черный плащ. Маску и капюшон надевать не стала, ее должны узнать, вернее не ее, а Беллатрикс Лейстрандж. Как и тогда, когда она ликвидировала этого предателя Блэка.
12:02. На амулете проступило название улицы. Плохо, улица была слишком пустынной, если там ни кого не будет, акцию придется перенести, а то и вообще отложить. Почему так важно, чтобы Лейстрандж опознали? В Особом Отряде Ордена Феникса вопросы не задают. Надо, значит надо, Дамблдор всегда знает лучше. Да и премиальные, которые светили за успех, были такие, что вопросов задавать не хотелось. Ждать придется на улице, а значит надо накинуть капюшон, а то еще узнают раньше времени, хлопот не оберешься.
12:09. Она вошла на указанную улицу и с облегчением обнаружила там одинокого молодого аврора, видимо, патрульного. Его надо будет оглушить, но уже после акции. Объект, молоденькая рыжая девушка в мантии гриффиндорских цветов, шла по улице. Амелия удовлетворенно откинула капюшон и уверенно направилась к жертве. Когда между ними оставалось не более пяти шагов, девушка застыла и на ее лице начал проступать страх. Еще бы, увидеть, как к тебе направляется сама Беллатрикс Лейстрандж, Бешеная Гончая Темного Лорда... Тебе бы раньше сообразить и бежать, бежать как только ты вошла на эту несчастливую улицу, может, и смогла бы продлить свою жизнь. Минут эдак на пять, ибо Амелия Боунс, Карающий Меч Дамблдора, всегда настигает свою цель. А сейчас тебе придется выслушать последнее напутствие, и зеленый луч проводит тебя на тот свет.
— Пришел твой конец, пре...
Начала говорить аврорша, доставая палочку, но закончить свою пламенную речь ей не удалось, ибо из-под красного гриффиндорского шарфа сверкнули два маленьких желтых огня. Всего два маленьких желтых огня, но было в их сиянии что-то такое, отчего тело Амелии мгновенно одеревенело, а мысли стали ватными. Земля начала подниматься на дыбы. Краем глаза она успела заметить, как тот самый молодой аврор рванулся к ней и тоже упал. Центр поля зрения уверенно занял лежащий на мостовой крупный булыжник, который неотвратимо надвигался. "Что за вольдемортовщина??!!!" успела подумать лучшая воительница Сил Света, прежде чем острая боль пронзила ее лоб и тьма рванулась со всех сторон.
* * *

Гарри шел в "Темный Угол", небольшую таверну в дальней части Хогсмида. Таверна была хороша тем, что все столики стояли в отдельных кабинетах, и там можно было встречаться, никому не попадаясь на глаза. Очень полезное свойство, если учесть, что здесь он собирался провести время с Джинни. Он уже почти вошел в дверь, когда кулон резко обжег ему грудь.
Еще летом, во время похода в Косой переулок, под предлогом того, что надо отследить, куда пойдет Малфой, Гарри завернул в лавку Горбина и Беркса и заказал там следящий комплект, состоящий из кольца, которое он подарил Джинни, и кулона. Когда владелец кольца попадал в беду, кулон нагревался. Он же служил порталом к тому (или той), кто носит кольцо. И вот кулон подал сигнал: Беда!!! Большая беда!!! Гарри вынул палочку, велел Шипуну, которого, на всякий случай, посадил во внутренний карман мантии, быть наготове, и повернул камень в кулоне, активируя переход. Привычный рывок в области желудка и Гарри оказался на маленькой пустынной улочке в двух шагах от таверны.
Первое что он увидел, это бледную Джинни, которая дрожащей рукой направила на него палочку и Свистуна, второго василиска, выведенного им в Тайной Комнате, который яростно сверкал глазами из-за ворота девушки "Не парализую, так укушу!" ясно говорил этот взгляд. Следующее, что бросилось в глаза — два статуеобразных тела, лежащих на земле. "Работа Свистуна" — автоматически отметило сознание.
(Здесь я делаю допущение, что взгляд василиска безвреден для змееуста. Об этом нигде прямо не сказано, но предположить такое вполне логично. Во-первых, змееуст, это не просто умение трепаться по-гадючьи, это еще и власть над змеями, а значит, должен быть и некоторый иммунитет к ним. Во-вторых, иначе трудно представить себе, как бы змееуст управлялся бы с такой гадюкой-переростком. Один неосторожный взгляд, и вся змееустность псу под хвост, чего явно не наблюдается. Также я предполагаю, что Джинни тоже озмееустилась. Думаю, это вполне реально, если учесть, что она целый учебный год таскала в своей башке Вольдеморта. Гарри, чтобы озмееуститься, так вообще хватило один раз от Тома Кедаврой в лоб получить.)
— Не приближайся!!!! — Джинни говорила на парселтанге, наверное, из-за пережитого стресса.
— Спокойно... — Как можно более мягко ответил Гарри, тоже по-змеиному. — Это я, Гарри.
Очень аккуратно он начал подходить к подруге.
— Ты?..
— Я, я. И Свистун меня узнал.
— Гарри?... Как ты узнал?...
— Кольцо. Твое кольцо и мой кулон.
Говоря это, Гарри медленно подошел к девушке и мягким движением забрал у нее палочку. Тут Джинни не выдержала и разрыдалась. Из ее сбивчивых объяснений стало ясно, что на улице на нее напала Беллатрикс Лейстрандж, и если бы не Свистун... Гарри только покачал головой. Похоже, пора объясниться с Томом, и рассеять весь этот туман. Или Том ведет какую-то странную игру, или...
"Том!" — Гарри сосредоточился на своем шраме, и сразу же почувствовал контакт.
"Надеюсь, что-то срочное?" — Тон ответа показывал, что Вольдеморт все-таки оставался Вольдемортом. Как пожиратели смерти могли переносить его общество, оставалось загадкой.
"Где Лейстрандж?"
"Мне что, перед тобой отчитываться?"
"Беллатрикс только что напала на Джинни."
"Что?!!!! Стой, где стоишь. Щас буду.”
Через секунду в переулке раздались два хлопка и рядом с Гарри появились Вольдеморт и Беллатрикс Лейстрандж. Джинни вздрогнула, василиски злобно зашипели, и Гарри пришлось прикрыть их морды рукой.
— Уйми своих гадов. — Прошипел в свою очередь Вольдеморт. — Работать спокойно не дадут.
Гарри велел василискам спрятаться. Шипун подчинился сразу, Свистун только после того, как приказ повторила Джинни. Беллатрикс, тем временем взяла лежащую женщину за волосы и привела ее в вертикальное положение.
— Ага! Так вот как, оказывается, я убила кузена!
— Не напрягайся, Белла, она сейчас все равно не слышит. Лучше посмотри, кто это? — Вольдеморт указал на лежащего на земле аврора.
Белла отпустила свою копию и та снова хряснулась мордой об землю. Вторым участником событий оказался ни кто иной, как Чарли Уизли...
— А что, неплохо... — Сказал сам себе Темный Лорд. — Сегодня кто-то получит по рукам.
— Вы... Вы не будете его... — Лепетала Джинни.
— Не волнуйтесь, мисс Уизли, Вашему брату ничего не грозит, — Вольдеморт, хоть и был в своей ящерообразной форме, усиленно изображал галантность. И уже к Гарри: — Можешь привести его в чувство?
Гарри достал флакон с мандрагоровым зельем. Зелье он купил тоже летом, все у того же Горбина.
— Погоди, — Вольдеморт остановил Гарри, который уже собирался намазать губы Чарли зельем. — Надо уберечь мистера Уизли от случайных повреждений. Белла, дай руку.
Ждать пришлось долго, секунд тридцать. Наконец в переулке возник Люциус Малфой. Сразу было видно, что одет он не для уличных прогулок: дорогой маггловский костюм, легкие туфли и неизменная трость с золотым набалдашником.
— Что так долго, Люц? — Вольдеморт был в гневе.
— Я же не могу трансгрессировать непосредственно от видеокамер банкомата. — Пожал плечами Малфой, убирая в карман кредитку и деньги. — Что прикажете, мой Лорд?
— Помоги придержать молодого человека, боюсь, что он начнет действовать как только придет в себя. Задолго до того, как поймет, что к чему.
Гарри был искренне восхищен тем, как слаженно и умело действуют Пожиратели Смерти. Сразу видно, элита. У Чарли не было ни единого шанса вырваться или закричать, и в то же время, он не получил ни царапины. Даже мантию не порвали. Когда Беллатрикс со своей копией и Люциус с Чарли, трансгрессировали, Вольдеморт обратился к Гарри:
— Куда теперь?
— Тут не далеко есть...
— В "Темный Угол", что ли? Что за молодежь пошла, шестой курс, а не знает, куда пригласить девушку!
Он взял молодых людей за руки и трансгрессировал с ними... на задний двор "Сладкого королевства", возле служебного входа. Постучал в дверь, которую открыла хозяйка.
— Том! Что-то ты редко заходишь! — Похоже, Вольдеморта здесь знали и любили в любом обличье. — Как всегда, чайный кабинет?
— Молодым людям. — Вольдеморт улыбнулся. Похоже, хозяйка знала, что это именно улыбка, ибо кто не знает, вполне может схлопотать инфаркт от этой гримасы. — А я сегодня занят, извини.
— Вечно ты занят, Кощей Бессмертный! Нет бы посидеть за чашечкой чая со старушкой Эмми.
— На следующей неделе, обещаю.
— Ловлю на слове!
Вольдеморт поцеловал хозяйке руку и трансгрессировал.
Гарри сразу понял, что спецобслуживание — это хорошо! Уютный, обставленный в восточном стиле кабинет, прекрасный чай, пирожные, подобных которым никогда не было на прилавке... Радушная хозяйка растолковала молодым людям особенности китайской чайной церемонии (элитные чаи не терпят безалаберного обращения, это вам не ординарное пойло, которым пробавляется большинство обывателей) и слиняла, оставив их наедине. Джинни, которая до этого момента сдерживалась, дала выход нервному напряжению и снова разрыдалась. Гарри ее успокоил, потом они уделили внимание чаю и пирожным, потом поцелуям, потом снова сладостям... Потом в дверь постучали. Вошел Вольдеморт.
Он сел на подушки, тяжело посмотрел на Гарри, его подругу, наконец произнес:
— Поздравляю.
И протянул руку. Гарри ее пожал, а Вольдеморт продолжил:
— Поздравляю. Ты проявил предусмотрительность, решительность и способность к неожиданным решениям. Именно то, что отличает действительно великого волшебника от быдла.
Гарри смотрел непонимающе.
— Это была Амелия Боунс. Лучшая гончая Дамблдора. Если бы не твой василиск, у Джиневры не было бы ни единого шанса, как не было их у твоего крестного.
— Тоже она?
Вольдеморт только кивнул головой.
— Что с моим братом? — Поинтересовалась Джинни.
— Наслушался откровений миссис Боунс, теперь Хельга отпаивает его успокаивающими зельями.
— Кто?
— Хельга. Племянница Лейстранджа. — Вольдеморт улыбнулся. Гарри отметил про себя, что уже стал привыкать к этому зрелищу. Джинни, для которой оно было внове, вздрогнула. — Не бойтесь, Джиневра. Я проследил, чтобы среди этих зелий не затесалось случайно приворотное.
Джинни рассмеялась, расслабилась.
— Вот и славно. — Подбодрил ее Вольдеморт. И снова посерьезнел.
Гарри понял, что разговор не окончен.
— Что-то еще?
— Оказывается, у Ордена есть целый отряд для грязных дел. Приказы отдает непосредственно Дамблдор, ни каких других связей у отряда нет. Они... впрочем, это не важно. Тебе должно быть интересно другое. Сейчас у них в разработке родители Грейнджер.
— Что!!!
Джинни даже вскочила. Кулачки сжаты, глаза сверкают.
— Успокойся, успокойся... — Примирительно сказал Вольдеморт. — Приказа на них еще не было. Да и я здесь, в общем-то, не причем.
Дальше разговор постепенно переместился на крестражи, Вольдеморт порадовался, что Гарри дезактивировал Чашу Пуффендуй, удивился насчет Кольца Гонтов.
— Значит, говоришь, только одна рука обуглена? Дамблдор и в самом деле великий маг!
Постепенно перешли к более светским темам. Гарри стало интересно, как Вольдеморту удалось найти это место.
— Я в этой лавке еще с первого курса пасусь. А когда был на втором, как-то спросил, где здесь можно попить чаю. Нет, конечно, в такой кабинет меня сразу не пустили, но у них и небольшая кафеюшка есть, для постоянных клиентов.
Джинни хихикнула.
— Надо же! Грозный Темный Лорд — простой сластена!
— Маленькие радости и есть то, ради чего стоит жить, — пожал плечами Вольдеморт. — Великие цели того не стоят.
Тут Гарри сообразил про одно несоответствие:
— Постой-ка? Ты говоришь на первом курсе?
— А ты что? Не знаешь, что есть прямой ход из замка в "Сладкое Королевство"?
— Знаю. Я узнал о нем на третьем курсе.
— Позор! Я нашел его через месяц после того, как попал в Хогвартс.
Джинни снова захихикала.
— Представляю, как будущий Темный Лорд экономил на учебниках, ради сладостей!
— Нет, Джиневра! Книги, это святое. Лучше не доесть, но купить хорошую книгу.
— Откуда же ты брал деньги? — Удивился Гарри, знавший о не слишком богатой юности Вольдеморта.
— Я вырос в приюте. С семи лет занимался карманной тягой. А когда пришел сюда, выяснилось, что на Слизерине полно богатеньких разгильдяев, для которых полста галеонов — не пропажа.
Гарри живо представил себе, как будущий Темный Лорд шарит по карманам сокурсников, и рассмеялся. А Вольдеморт продолжал откровенничать:
— А потом стал потихоньку сколачивать свою банду. Я и собрал-то их в начале только ради общака. Это потом я понял, что возможности гораздо шире. Можно сказать, что Пожиратели Смерти появились благодаря "Сладкому Королевству". Собственно, и первые собрания мы проводили здесь.
Действительно, неожиданная мысль. Какое-то время все смеялись. Неожиданно Джинни погрустнела. Она очень пристально посмотрела на Вольдеморта и спросила:
— Значит кто-то убил родителей Гарри только для того, чтобы бесплатно обжираться в "Сладком Королевстве"?
— Это принципиально не верная постановка вопроса, Джиневра, — так же серьезно ответил Том. — Бесплатно нельзя. Если хозяин заведения не получит своей выгоды, он бросит дело, или начнет работать так... что лучше бы он не работал. Надо добиться того, чтобы платили другие.
— Вы поняли, что я не об этом, — Джинни все мрачнела и мрачнела. — А ты что думаешь? А, Гарри?
— Кто убийца? — Ответил тот вопросом на вопрос. — Тот, кто сказал "Авада Кедавра", или тот, кто спланировал и запустил цепь событий, приведших к убийству? Том убил моих родителей, думая, что спасает свою жизнь. Дамблдор спланировал эту смерть и проследил, чтобы она произошла. Я не могу злиться на Тома, к тому же, я не уверен, что в той ситуации поступил бы по-другому.
Он сидел какое-то время очень мрачный и задумчивый, потом добавил:
— Может быть, ты будешь считать меня очень плохим человеком, Джинни, но после всего, что я узнал за последнее время, у меня по-другому не получается.
Вместо ответа Джинни только взяла его за руку и крепко к нему прижалась. Вольдеморт же направил на нее свой палец, оканчивающийся когтем, и сказал, очень серьезно:
— А Вам, Джиневра, не мешало бы узнать, куда делось состояние вашей семьи. Если мне не изменяет память, лет тридцать назад Уизли были не беднее Малфоев.
Неожиданно Гарри рассмеялся.
— Так-так! Теперь понятно, почему старика крючило... — И на недоуменные взгляды собеседников пояснил. — Когда он говорил мне о завещании крестного. А я-то думал, у него зуб разболелся.
Джинни смотрела непонимающе, а вот Вольдеморт, похоже, сразу сообразил, что к чему.
— Сириус Блэк, если я понимаю, отписал все состояние крестнику, — и указал пальцем на Гарри. Тот кивнул. — А если бы завещания не было, главной наследницей остается Белла, которая сама вне закона, Нарциссу можно отодвинуть, Малфои вечно под подозрением, а значит...
— ...деньги бесхозные... — Продолжил Гарри.
— ...а бесхозные деньги всегда прилипают к ловким рукам. — Закончил Вольдеморт.
Некоторое время сидели молча. Молодые люди переваривали новые идеи, Темный Лорд не мешал им. Наконец Гарри спросил:
— Слушай, зачем ты мне все это рассказываешь? Как будто учишь.
— Тольтеки считали, и я с ними абсолютно согласен, что становление мага, да и любого спеца, завершается только тогда, когда он сам подготовит ученика. Действительно, многие вещи становятся понятны только тогда, когда объясняешь их другим.
(Тольтеки: дословно переводится как "люди знания". Мифические, а может, и не очень мифические, я их еще не встречал, маги доколумбовой Америки, основоположники традиции, к которой принадлежал Карлос Кастанеда. Использовали осознанное снОвидение чтобы достичь бессмертия и других миров. В книге Кастанеды "Сновидение" рассказано о его встрече с одним из таких магов, которого он называет "Бросивший Вызов Смерти". Если уж один такой назначил встречу дону Карлосу, было бы удивительно, если бы они прошляпили Вольдеморта).

Глава 10. Время интересных встреч.

Ослепительный блондин и девушка с каштановыми волосами сидели на сосне возле одного из крайних домов Хогсмида и наблюдали за событиями на тихой улочке в театральные бинокли. Почему Гермиона решила следить за Джинни? Просто старостам очень хотелось понять. Любопытство, да, конечно, но не только. Гермиона вдруг осознала, что она тоже под ударом. Драко, сам не до конца понимая почему, решил не бросать ее один на один с проблемой. Себе он объяснял это тем, что не хочет терять источник информации, который может понадобиться для его работы на Темного Лорда. Он все ни как не мог признаться себе, что не хочет терять эту умную и красивую девчонку, с которой можно и домашнюю работу по зельям обсудить (именно обсудить, а не написать за нее, как это обычно бывало с Пенси), и целоваться она умеет. Почему они стали следить именно за Джинни? Надо же что-то делать. Собрать информацию, например. Слежку за Гарри сочли слишком сложным занятием, поэтому решили присмотреть за его подругой. Ну и насмотрелись.
Когда навстречу Джинни вышла Беллатрикс Лейстрандж, Драко вцепился в Гермиону, прижал ее к дереву и только шептал:
— Тихо! Сиди тихо! Ты все равно ни чего не сделаешь, только погибнешь...
А потом начались чудеса. Сначала миссис Лейстрандж парализовало. Потом тем же манером шмякнулся аврор, патрулировавший улицу, потом на улице возник Гарри Поттер.
— Следящий комплект... — пробормотал Малфой. — Умно, умно...
Потом Поттер какое-то время успокаивал Джинни, что, в такой ситуации, вполне естественно, потом к честной компании присоединились Вольдеморт и... Беллатрикс Лейстрандж.
— Она чо, почкованием размножается? — Удивился Драко.
Какое-то время вся компания (исключая, ессно, параличных) предавалась мирному общению, потом к ним присоединился Люциус Малфой.
— Почти вся семья в сборе, — констатировал Малфой младший. — Щас еще мама придет и меня позовут. Как насчет того, чтобы я представил тебя Лорду? Или предпочтешь, чтобы это сделал Поттер?
— Не смешно. — Возразила Гермиона.
Первой слиняла, простите, слиняли, Беллатриксы Лейтранджи, живая уволокла параличную, следом Люциус. Трансгрессировал с тем самым патрульным аврором, которого Гарри (!) привел в чувство каким-то зельем. Потом Вольдеморт протянул молодым людям руки, Гарри и Джинни за них взялись и все пропали. Драко посмотрел на свою спутницу совершенно безумными глазами.
— И что бы это значило?
— Ты же у нас, вроде, Пожиратель Смерти. Должен знать, что у Вольдеморта творится.
Малфой поморщился. Очень ему не нравилось, когда Гермиона этим тыкала.
— Наверное, это очень большая тайна. А ты, вроде, в Ближнем Круге у Поттера? Что там говорят?
Гермиона только вздохнула. Какой там у Гарри сейчас ближний круг? Джинни у него сейчас ближний круг.
Так, слово за слово, стащил Малфой свою подругу с дерева и пошли они обсуждать ситуацию... Куда бы Вы думали? Да все в тот же "Темный Угол". Нет, видно прав был Вольдеморт в своей оценке нынешней молодежи.
Уже возле самого входа в таверну Гермиона вдруг остановила Малфоя, обвила руками его шею и, подарив жаркий поцелуй, сказала:
— Спасибо, что удержал меня.
Он тоже обнял ее за талию, прижал к себе и ответил:
— Пожалуйста, будь осторожнее. Мы не знаем, что происходит, и неизвестно, что сделает тот же Поттер, если ты появишься в неподходящее время.
После этого они вошли внутрь, все так же обнявшись. Они не могли видеть, как у дальнего конца улицы из воздуха появилась сначала рыжая голова, а вслед за ней и весь Рон Уизли. Лицо его несколько раз прошло весь спектр цветов от спелого помидора до помидора еще зеленого и обратно, и, в конце концов, остановилось на чем-то среднем. После этого он, наконец, смог вздохнуть, спрятал мантию-невидимку в карман и направился куда-то в сторону "Трех Метел".
А наши Шерлоки Холмсы заняли столик в общем зале; благо, этот зал можно было назвать общим с большой натяжкой, ибо все столики стояли так, что были отгорожены друг от друга, и пошло жаркое обсуждение. Сопоставлялись факты, выдвигались и отбрасывались гипотезы, находились объяснения одним событиям, при этом другие превращались в абсолютно невозможные и наоборот. Наконец Драко вернулся к идее, отброшенной еще в самом начале.
— И все-таки, остается только одно: у Поттера есть какие-то левые дела с Темным Лордом. Причем такие, что сам Темный Лорд это прячет.
Для начала Гермиона возмутилась, потом Драко объяснил ей, что иногда и злейшие враги объединяются, например, если находят себе общего врага. Гермиона возразила, что тогда бы об этом знал и Дамблдор, и объединялся бы Вольдеморт не с Гарри, а с Дамблдором.
— А может это и есть Дамблдор? — Выдвинул идею Драко.
Гермиона уже хотела вусмерть возмутиться, но... как-то не кстати вспомнила тот достопамятный разговор с Джинни. "А ведь это все объясняет", подумала она, и уже хотела поделиться своими соображениями с Драко, но не успела. К столику подошла Нарцисса Малфой.
— Не помешаю? — Спросила она, создав себе из воздуха стул и усаживаясь на него.
Драко смутился, Гермиона еще больше, ибо заведение пользовалось славой дома свиданий, здешние отдельные кабинеты предназначались не столько для романтического ужина вдвоем, сколько для более взрослых развлечений.
— Ни в коем случае, мама, — ответил Драко.
— Если не ошибаюсь, Вы Гермиона?
— Да, миссис Малфой.
— О! Для Вас, просто Нарцисса. Я рада, что Драко наконец сумел найти с вами общий язык. Как вам это удалось?
— Мы старосты, — ответила девушка. — Поэтому часто сталкивались. А в этом году случайно встретились во время вечернего обхода замка. Драко сказал, что не может позволить, чтобы я ходила ночью по замку одна. Он повел себя как настоящий джентельмен, я даже не ожидала.
— Разве раньше он проявлял себя так плохо?
— Ну... — Гермиона не хотела, чтобы у Драко были неприятности, поэтому сгладила свой ответ, насколько возможно. — У нас были не самые добрые отношения.
— Неужели Вы не знаете, что мальчики сильнее всего дергают за косички тех девочек, которые им больше всего нравятся?
Нарцисса сказала это с улыбкой, Гермиона сдержанно усмехнулась, а Драко сердито засопел.
— Мама!
— Вот видите. Я кажется, угадала. Но скажите, почему вечерний обход выполняете именно Вы, а не Ваш напарник?
— Ну... Рональд, он...
— Это же Уизли, мама!
— Странно. Мы, конечно, не в лучших отношениях с Уизли, но, должна признать, что они ни когда не опускались до откровенного хамства. Неужели его родители не попытались воздействовать на Рональда?
— Пытались! После истории с Черной Меткой ему прислали из дома громовещатель. Ты бы слышала! — Драко мечтательно поднял глаза, вспоминая этот приятный момент.
— И ничего не изменилось?
Гермиона только скромно отвела глазки. Она не до конца понимала, почему поступок Рона столь страшен, но ей было заранее стыдно за свой факультет. Нарцисса поняла ее реакцию правильно.
— Да. Бедная Молли. Такой позор. И ведь остальные дети ведут себя достойно.
Какое-то время сидели молча. Наконец Нарцисса поднялась.
— Не буду вам больше мешать. — И, уже уходя. — Кстати, Гермиона, скоро каникулы. У Вас уже есть какие-то планы?
— Я еще не решила... Скорее всего, я проведу их в Лондоне, с родителями.
Нарцисса сделала удивленное лицо.
— Драко! Я тебя не понимаю.
И с этими словами откланялась. Драко какое-то время смотрел в ту сторону, куда она скрылась, выражение приветливой радости на его лице сменилось сосредоточенным вниманием.
— И чего ей надо?
Гермиона молчала, вопрос был явно риторический. Драко взял ее руку в свои ладони.
— Раньше я не приглашал тебя, потому, что был уверен, мои предки... Гхм. Лучше об этом не говорить. Теперь я боюсь пригласить тебя на Рождество, потому, что они слишком в этом заинтересованы.
— Они, это твои родители? Может, ты напрасно все усложняешь, может твоя мама просто...
— Гермиона! Ты даже близко не представляешь себе, что такое аристократические семьи. Эти люди ничего не делают просто так. К тому же, есть несколько моментов...
— Каких? Опять что-то из области этикета? Нигде не записано, но все свято чтут?
— Угу.
— А еще, если ты не сможешь меня уговорить, то тебе влетит от родителей?
— Может быть.
— Знаешь, Драко, если меня пригласишь ты, потому что этого хочешь ты, а не потому, что так сказала твоя мама, я соглашусь.
— Я хочу провести каникулы с тобой, но...
— Вот и отлично! А с остальным разберемся. Кстати, а что такого страшного сделал Рон?
Оказывается, есть такое негласное правило (еще одно). Вечерние обходы замка совершают только старосты мальчиков. Девочек на эти мероприятия вообще не пускают. И это считается делом чести, строго соблюдается на всех факультетах, последний раз это правило нарушили лет тридцать назад. И вот теперь Рон. Правило возникло не просто так: во-первых, Хогвартс — древний волшебный замок, у которого нет настоящего хозяина. В фамильных замках вся нечисть подчиняется главе рода, и то бывают эксцессы, а уж про Хогвартс и говорить нечего, один Пивз чего стоит. Но это не самое страшное. Есть еще и студенты, которые тоже любят нарушать правила, и ладно бы, только такие, как Поттер. Нет, среди студентов полно любителей надраться огневиски и пойти шляться по замку. Одинокая девушка в темном коридоре может стать для них легкой добычей.
— Значит, ты стал со мной встречаться только для того, чтобы соблюсти ваш чертов рыцарский кодекс?!!!!!
— Ну... на самом деле, когда мы заметили, что ты ходишь одна, сначала поговорили с Уизли. Голдштейн, потом МакМиллан, я не стал, мы тогда решили, что Уизел просто устроит драку и все. А Уизел он такой, ему в одно ухо влетело, в другое вылетело. Тогда просто стали за тобой присматривать. Знаешь, на глаза не попадаться, но все время быть рядом.
Гермиона вспомнила. Действительно, было несколько случаев, когда она сталкивалась с подвыпившими студентами и, каким-то чудом, тут же появлялся кто-то из старост других факультетов. А однажды, из темного коридора, ей навстречу вышел сам Малфой.
— Попалась, грязнокровка! Щас я с тобой разберусь! Ты мне за все заплатишь!
Она отступала, пока не уперлась спиной в стену, и тут между ней и врагом возник другой Малфой, уже настоящий. Боггарт, а это был именно он, превратился в Пенси Паркинсон в подвенечном платье. Лже-Пенси успела произнести "Дракопупсик", прежде чем Малфой истребил боггарта Риддикулусом. Помнится, он тогда еще спросил: "Грейнджер, неужели я такой страшный?" А наследующий день он предложил Гермионе свою компанию. Тогда она не придала этому значения, а вот, оказывается, как оно было на самом деле. Впрочем, ее сейчас волновало совсем другое — почему же, почему Малфой так поступил?
— И как вы распределяли дежурства? В карты меня разыгрывали? Или по жребию?
— Да... — Малфой явно не хотел заострять внимание на этом вопросе. — Не важно. А встречаться с тобой я стал потому, что ты мне нравишься. Честно. И очень боялся, что если что-то случится, я могу опоздать. У меня ведь нет следящего комплекта, как у Поттера. Помнишь, тогда, с боггартом? Я еле успел.
Гермиона вспомнила. И снова вздрогнула.
— Спасибо, Драко. Но почему Рон так поступает? И почему я об этом ни чего не знаю?
— Откуда я знаю, почему ваш Уизел такой. В чистокровных семьях это... этому даже не учат. Это просто знают, и все. А гря... тем ребятам, кто из магглов, это объясняют, очень рано, на первом курсе, почему следует поступать именно так. С примерами. Так что этот вопрос обычно даже не обсуждают. Почему ты об этом не знала, я тоже не знаю, спрашивай своих.
* * *

Гарри и Джинни возвращались в Хогвартс, держась за руки. Скрывать отношения больше не имело смысла, их уже вычислили. На самом выходе из Хогсмида они столкнулись с Гермионой и Малфоем, которые, почему-то, очень смутились. Гарри отнес это смущение на то, что они испугались, что их рассекретят, а вот Джинни поняла, что дело совсем не в этом, и решила вечером как следует порасспрашивать Гермиону. Вообще-то у Гарри чесались кулаки устроить очередную разборку с Малфоем, но присутствие девушек делало это невозможным, так что пришлось более-менее мирно общаться. И ближе к Хогвартсу Гарри вдруг подумал: "А может, этот Малфой и не такая уж и сволочь? Вон, и разговаривает нормально, и, кстати, Гермиону защитил... Может и правда стоит с ним нормально общаться?" Малфой же, в свою очередь, размышлял так: "А этот Поттер не совсем кретин. С ним, оказывается, можно разговаривать по-человечески. Да и Гермиона с ним дружит, если с ним постоянно цапаться, она расстроится... Может, перестать с ним грызться?"
Правда, возле самого Хогвартса Драко отвали в сторону, как он объяснил, чтобы не плодить лишних слухов, и троица в составе Гарри, Джинни и примкнувшей к ним Гермионы, вошла в Большой Зал. Там они увидели Хагрида, беседующего с Дамблдором. При виде вошедших директор подавился лимонной долькой, которую только что положил себе в рот.
— А... ва... га... ха... — Пытался он что-то сказать.
Хагриду потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, в какой помощи нуждается директор, а когда сообразил, то легонько хлопнул профессора по спине. От этого дружеского хлопка у Дамблдора слетели очки, выскочили вставные зубы, а лимонная долька, виновница торжества, вылетела через нос. Пока он шарил по полу в поисках очков, Джинни подобрала вставные челюсти, улетевшие метра на три.
— Что-то случилось, сэр? — Вежливо поинтересовалась она, протягивая челюсти Дамблдору.
— Нефь-нефь... фсе ф пофяфке... — Прошепелявил тот, схватил свои зубы и бегом бросился в кабинет.
Ребята, как ни в чем не бывало, направились в сторону своей гостиной, и только Хагрид ошалело таращился в сторону скрывшейся в коридоре директорской спины.

Глава 14. Похмелье после хая.

Дамблдор с завистью смотрел, как МакГонагалл уходит из Большого Зала. Позволить себе такую роскошь — больничный — он не мог, хотя сегодня не просто хотелось, надо. Остро необходимо взять тайм-аут, запереться в своей комнате и подумать. Просто спокойно подумать. Но жизнь, как известно, очень противная игра. Мало того, что нельзя сделать бэк-ап, а потом восстановиться и переиграть неудачный участок заново, так ведь еще и паузу не закажешь. То есть ты сам, конечно, можешь остановиться, но при этом всегда есть шанс, что, зайдя после паузы в этот, до отвращения знакомый, Большой Зал, нарвешься на недоуменный вопрос:
— А ты здесь кто? Вас здесь не стояло!
И скажет тебе это кто-нибудь из тех, кто сегодня почитает за честь пожать твою руку... Поэтому Дамблдор намеренно растягивал завтрак, оттягивая момент своего появления в кабинете, момент, начиная с которого ему придется действовать, и на то, чтобы думать, уже не останется ни времени, ни сил.
У гриффиндорцев были свои заботы. Первый урок — опять Защита, под руководством Снегга. Опять спаренная со Слизерином. Профессор вошел в класс своей стремительной походкой; как обычно при его появлении сами собой закрылись ставни, задернулись шторы и зажглись свечи. А когда он вышел к кафедре и повернулся к классу, ученики увидели такое, от чего ужас пробрал всех, даже слизеринцев, а некоторым, Невиллу Лонгботтому, например, так и вовсе захотелось умереть. Взгляд Снегга был добрым. Сначала все решили, что это какой-то страшный глюк, который быстро рассеется, но когда этот глюк начислил Гермионе двадцать балов за правильный ответ, все поняли, что-то в этом мире изменилось. Ужас был столь силен, что Лаванда и Парвати удержались от немедленного обсуждения происходящего, хотя разные, абсолютно достоверные, версии так и роились в их беспокойных мозгах. Впрочем, когда, дверь посреди урока открылась, и в класс заглянул Филч, все поняли, что у Снегга поменялось настроение, но не сущность.
— Что Вам надо, Аргус? — спросил он, очень вежливо, лицо же его вернулось в обычное, "снегговское", состояние.
Те, кто хорошо знал профессора, встретив такое сочетание улыбки и вежливости, старались исчезнуть в максимально короткие сроки. Но Филчу все было пофиг. Уверенно держа морду тяпкой, типа "я просто делаю свою работу и вы все меня не интересуете", он возвестил:
— Поттера к директору!
Возвестил и захлопнул дверь с той стороны. Видать, как ни держал завхоз морду тяпкой, снегговская улыбка вдохновила и его. Снегг сделал пару глубоких вдохов, успокаивая нервы, и сказал:
— Что делать. Если наш дражайший директор считает, что дегустация нового сорта лимонных долек важнее, чем изучение дементоров, Вам, Поттер, придется присоединиться к нему. Идите.
Слизеринцы угодливо заржали, гриффиндорцы недовольно засопели, но профессор быстро навел порядок в классе и продолжил урок. Гарри же было не до того. Неспешной походкой парень брел в сторону директорского кабинета. Именно брел, выигрывая время для того, чтобы подумать о причинах столь поспешного вызова и настроить блокировку сознания. Так ни до чего и не додумавшись, он постучал в дверь дамблдорова кабинета.
— Заходи, Гарри, — раздалось изнутри.
Переступив порог, Гарри увидел Артура, Молли и Джинни Уизли. "Черт! Чарли!" — вспыхнула в мозгу догадка. Вспыхнула и погасла, задавленная волей. Это потом он будет переживать за свою забывчивость и обдумывать варианты, а сейчас было важно думать правильно. Невозможно предотвратить вторжение легилимента в свои мысли. Защититься можно только двумя способами: не думать вообще или подсунуть легилименту ложные мысли. Гарри не сильно полагался на свои щиты, надежда была в основном на то, что Дамблдор не будет сильно наглеть. Пока надежда оправдывалась: Дамблдор коснулся сознания Гарри и убрался нафиг.
— Гарри! Мальчик мой! — Молли тем временем начала всхлипывать. — Такое несчастье!
— Что случилось? — Гарри внутренне напрягся.
— Чарли... — Всхлипывания перешли в сдавленные рыдания.
— Чарльз пропал в прошлую субботу. — Пояснил директор.
— Как? — Гарри очень натурально изобразил удивление вперемешку с испугом.
Дамблдор пространно объяснил, то, что Гарри знал и сам. Позавчера в Хогсмиде пропал Чарли Уизли. Пропал тихо, не оставив ни каких следов. То, что Чарли похитили, и сделал это именно Злой и Страшный Вольдеморт, предполагалось изначально, как аксиома. Шквал предположений, о том как это было сделано заглох сам собой, ибо ничего разумного никто не предложил, в том числе и Дамблдор. Чарли — сильный волшебник, участвовал в операциях Ордена, да и постоянное общение с драконами развивает бойцовские качества. И вот пропал, словно щепотка соли, растворившаяся в океане...
Гарри жалел старших Уизли. Он-то мог сказать, что Чарли сейчас хорошо проводит время в обществе Хельги Риббентроп, племянницы Лейстранджа, а Злой и Страшный Вольдеморт уговаривает толкового драконолога перейти работать к нему на зарплату вдвое больше министерской. Только как это сделать? И Гарри решился.
— Может, пока ничего страшного не произошло? Если бы Вольдеморт что-то сделал с Чарли, он бы уже сообщил об этом. Он всегда убивает демонстративно.
Дамблдор поморщился. Видно, что перед самым приходом Гарри он впаривал присутствующим совсем другие идеи.
— Мы всегда должны надеяться, но... — И многозначительно замолчал.
Тем временем мелкий и подлый Поттер продолжал портить старому многоопытному Дамблдору всю игру. Он начал расспрашивать Дамблдора о новостях от шпионов. Оказалось, что шпионская сеть Старика ничего не выяснила, что было очень странно, ибо Чарли — не простой пленник, а информация о таких обычно просачивается наружу. Услышав такое, Гарри выдал предположение:
— Так может он и не у Вольдеморта?
Дамблдор подумал, что вот так бы сейчас собственными руками и придушил гаденыша. Даже если Чарли не у Вольдеморта, то его туда надо сдать, если брать не будут — доплатить, а если и с доплатой не возьмут, убить извращенным способом и труп подкинуть. Разве не ясно, что этих Уизлей, и без Чарли — как тараканов не мореных. Одним больше, одним меньше, какая разница? А вот замученный насмерть Чарли резко поднимает боевой дух оставшихся. Потому и принимаем аксиому, что украден он Вольдемортом, для бесчеловечных опытов и надежды для него нет никакой.
— Независимо от того, что нам известно, очевидно, что Чарли захватил Вольдеморт, со всеми вытекающими, — безапелляционно заявил Глава Сил Света.
Сказал и увидел, что пелена отчаяния в глазах миссис Уизли, сменившаяся, после слов Гарри, огоньком надежды, так не вернулась. "Чтоб тебя разорвало!" — В сердцах подумал Дамблдор, и в результате Гарри неделю маялся метеоризмом. А что Вы думаете? Так разозлить Великого Белого Мага, это Вам не бладжером по башке получить. Кого другого могло и вправду разорвать, а Гарри в очередной раз выжил.
Наконец дверь за посетителями закрылась, и Дамблдор тяжело вздохнул. "Тогда считать мы стали раны..." — обреченно процитировал он. Тщательно взращиваемая и лелеемая вражда "все против Слизерина" рушилась на глазах. Хорошо бы еще случись драка "Гриффиндор на Слизерин", так нет, козлы малолетние, передрались между собой! А еще львами называются! Так скоро все факультеты подружатся со Слизерином, и воевать будет не с кем, а кому нужен могучий, мудрый и единолично правящий Вождь, если нет Страшного Врага? И придется жить на собственные сбережения, или того хуже, на зарплату. Причем не на ту зарплату, которую сам себе назначаешь (как глава Ордена Феникса), а на ту, что положит министерство. Этак сразу четыре нуля придется из нее вычеркнуть. Обидно, однако! Хорошо хоть, что Том пока ни с кем дружить не собирается... Тут Дамблдора прошиб холодный пот. Том уже помирился. С Поттером! Дамблдор стукнул кулаком по столу, отчего Фоукс на своей жердочке подпрыгнул и кукарекнул.
— Легко тебе! — Проворчал Дамблдор. — Кукареку, и нет проблем. А мне что делать?
И снова вопросы без ответов. Мочить, как сказал уже сам себе в минуту отчаяния? Проще сказать, чем сделать. Во-первых, пророчество. Хрен он сдохнет, этот Поттер, пока Тома не уложишь. В идеале им бы упокоить друг друга Авадой, как и планировалось изначально, но, увы, этот план протух. Во-вторых, как же они убрали Амелию Боунс? Как бы самому на такое не нарваться. Конечно, скорее всего, Том отследил тактику Дамблдора в отношении Поттера и просто прикрыл его в нужное время и в нужном месте, благо кое-какие профи в его команде еще остались. Самый очевидный ответ. Вот только опыт подсказывал белейшему из белых, что жизнь — она извращеннее самых больных фантазий, а значит, может у Гарри быть какой-то туз в рукаве.
Можно упрятать Поттера в Азкабан, за то что продался врагу, благо, и в самом деле продался, даже обвинить найдется в чем конкретном, да вот только... Что щенок знает? Что он может спиз... простите, ляпнуть не к месту? А ведь совсем втихую упрятать его не удастся, у Тома хватит людей, чтобы каждое слово Поттереныша раздуть и растрезвонить. А если он нужен Тому, тот просто пошлет в Азкабан толпу дементоров, выручать лучшего друга... Вот поэтому и не стал Дамблдор легилиментить Поттера. Щенок уже знает, что это такое, и только начни ломать его защиту, сразу просечет, а дальше... Дамблдор начинал махать палочкой только тогда, когда точно знал, что противник ему не опасен, потому до сих пор и живой. А здесь... Что все-таки случилось с Амелией? Значит, остается только одно, ждать и собирать информацию. "Хорошо, конечно, иметь страшного врага, плохо — когда враг на самом деле что-то может. А совсем плохо, когда неизвестно что он может" — завершил Дамблдор свои печальные размышления
Вечером МакГонагалл вызвала Гермиону, для воспитательной работы. Она долго втирала, что Малфой — бяка, что он поиграется и бросит, что в среде сильно чистокровных Гермиона все равно не приживется, да и кто ее туда пустит, ибо будущее Малфоя предрешено его родителями... И вообще она староста, должна быть лицом факультета, а на нее сейчас из-за этой истории смотрят косо.
— Простите, мадам. — Гермиона сделала непонимающее лицо. — Мы столько говорили о дружбе между факультетами, почему бы нам, как старостам, не подать пример?
Лицо у МакГонагалл приняло выражение как голодающего вампира, которому скормили целую головку чеснока. Но возразить она ничего не могла. И в самом деле — столько говорили о дружбе и единстве, а как только кто-то начал это единство устанавливать, так все недовольны. Неувязочка получается...
Что до ненадежности Малфоя, то Гермиона, как девушка разумная, сама много думала над этим вопросом. Девушки ведь, в отличие от парней, любое, даже самое шапочное, знакомство примеряют как вариант на всю оставшуюся жизнь, даже когда сознательно об этом не думают. Инстинкт у них такой. А подумав, Гермиона решила, что в жизни еще очень много интересного, кроме кухонной плиты и деторождения, поэтому планы Малфоя на всю оставшуюся жизнь ее пока мало трогают, а вот конкретно сейчас проводить с ним время гораздо приятнее и интереснее, чем с Уизли, у которого всего две темы для разговоров — квиддич и сволочизм Малфоя. Уж на что Гарри не против об этом потрепаться, но и его такой подход к жизни периодически напрягает.
Последние дни перед каникулами прошли относительно спокойно. Рон помирился с Гарри, но демонстративно не разговаривал с Гермионой, что сразу сказалось на его оценках, причем, далеко не в лучшую сторону. Изрядно побитые гриффиндорцы и слизеринцы притихли и стали налаживать мирную жизнь. Сначала внутри своих факультетов, потом и между факультетами. Девушки, которым досталось меньше, бузили дольше, но тоже притихли. Дольше всех пыталась воевать Ромилда Вэйн. Оно и понятно, злая конкурентка, которая увела Поттера, всегда рядом — только руку протяни, и можно выдирать волосы. Однажды протянула, а Джинни достала палочку. Повторять этот печальный опыт Ромилде очень не хотелось, поэтому она ограничилась тем, что объявила Джинни бойкот. Джинни вознесла хвалу Мерлину за то, что это наконец-то случилось.
И вот, наступил день отбытия на каникулы. Министерство организовало "полностью безопасный", как они заявили, путь через каминную сеть. В кабинет МакГонагалл выстроилась очередь. Первыми отбывали слизеринцы.
— А Вы куда, мисс Грейнджер? Дождитесь очереди своего факультета.
— Я вместе с Драко. — Ответила Гермиона самым нежным голосом.
— Да, да. — Тот уже легок на помине.
Он обнял свою даму за талию, провел так мимо позеленевшей в одно мгновение МакГонагалл и посеревшей Паркинсон, зачерпнул летучего пороха. Взмах рукой, хором:
— Малфой-мэнор!
Вспышка зеленого пламени, и оба пропали.
— Следующий!

Глава 15. Рождество в Норе.

Гарри, Рон и Джинни сидели за столом на кухне и резали овощи для салата оливье. Миссис Уизли заявила, что салат получится вкусным, только если резать овощи руками, а на Фреда с Джорджем надежды мало, они по своей лени все равно попытаются облегчить работу магией. Вот и предстояло троим самым молодым, а, заодно и единственным, кто еще не имел права использовать магию вне школы, шинковать содержимое огромной кастрюли. Гостей ожидалось много, салата требовалось еще больше, так что от самого завтрака и, почти уже до обеда, они сидели и резали овощи, а гора тех самых, еще не нарезанных, овощей почти не убавилась.
Следует, правда, уточнить, что сидели только Гарри и Джинни. Рон предпочитал стоять. Причина была на удивление банальной: вчера, сразу после прибытия из Хогвартса, мистер Уизли отвел сына в свою комнату, закрыл дверь, наложил на комнату заглушающие чары и провел воспитательную беседу, на тему "Как должен себя вести потомственный волшебник, представитель древнего уважаемого рода. Чего он должен, и чего не должен делать." Близнецы позаботились о младшем брате. Они прицепили в комнате беспроводной удлинитель ушей новой модели, и в результате могли слышать (а с ними Джинни, Гарри, и Билл), как проходила эта беседа.
— Я. — Говорил Артур, и его голос сопровождался свистом рассекающего воздух ремня.
— Ай! — Отвечал Рон.
— Сколько раз.
— Ой!
— Говорил тебе.
— Уй!
— Вести себя.
— Эй!
— Подобающим.
— Ый!
— Образом.
— Ыыыы...
Беседа в таком ключе продолжалась минут сорок, после чего еще полчаса Рон приходил в себя. Вышел он из комнаты покрасневший, хмурый, и осторожно почесывал пятую точку. На вопрос Фреда:
— Чего такой смурной?
Огрызнулся:
— Не твое дело!
И вот, с тех пор, уже второй день, он старался садиться как можно реже, а если без этого было никак, например, за обедом (Молли и мысли не допускала, что кто-то будет есть стоя), то садился очень аккуратно, на краешек стула. Вообще-то, мистер Уизли такие педагогические практики очень не уважал и ранее ни разу не применял, но, одно дело — шалости Фреда и Джорджа, и совсем другое — злостное нарушение всех и всяких кодексов поведения, совершенное Роном.
Но, как говорится, ничто не вечно под луной, и даже эта жуткая гора вареных картошки, моркови и прочих ингредиентов, постепенно сошла на нет. Нарезанное и сложенное в огромный жбан было тщательно перемешано, заправлено майонезом и снова перемешано. Настало время собирать на стол.
И вот, гости уже сидят за столом, и начинается праздник. Что-что, а праздники в Норе Гарри любил всегда. Уизли умели веселиться, да и гостей, как всегда, набрался полный дом. Собрались почти все многочисленные дети этой беспокойной семьи, пришли Люпин с Тонкс, забежал на минутку Грюм, прилетел Фоукс, принес поздравление от Дамблдора, Чарли прислал письмо без обратного адреса. Типа у меня все в порядке, я в бегах, меня не ищите, сам появлюсь, когда время придет... Миссис Уизли плакала от счастья, Артур вздохнул с облегчением.
Заглянул министр в сопровождении Перси. Со времен прошлого учебного года отношения Перси с остальной семьей были, мягко говоря, натянутыми, поэтому байке о том, что они пробегали мимо, и Перси упросил начальника сделать крюк, чтобы повидаться с родными никто не поверил. И правильно сделали — все стало ясно, когда Скримджер безжалостно оставил Перси на растерзание остальным Уизли, и увел Гарри в заснеженный сад, "подышать воздухом". Ну да, конечно, подышали. Сначала министр долго выяснял, правда ли то, что Гарри — "Избранный", тот самый, кому на роду написано извести Темного Лорда.
— Видите ли, запись пророчества погибла, все что мы знаем, мы знаем со слов Дамблдора, — уклончиво ответил Гарри.
— Вы что-то знаете? — оживился министр.
— Дамблдор не желает разглашения этой информации.
— А у Вас, молодой человек, есть собственное мнение?
— Видите ли, пока я учусь в школе, я не хочу с ним ссориться.
— Заверяю вас, что Министерство, всей своей мощью...
— Осторожней, господин министр! Малфой попытался скинуть Дамблдора, и лишился места в совете попечителей, Фадж попытался скинуть Дамблдора, и перестал быть министром.
— Нда... — Скримджер скис. — Но мы можем помочь друг другу...
Оказывается, у господина министра были серьезные проблемы с популярностью, и он хотел, чтобы Гарри иногда заходил в Министерство, просто попить чайку. Показать, что Избранный с министром в натуре кореша, и поднять, таким образом, рейтинг Скримджера. "А зачем мне это надо?" — подумал Гарри. Впрочем, почему бы и нет. В конце концов, сторговались на том, что Министерство издаст декрет, по которому Гарри будут считать совершеннолетним с первого января, ему разрешат изучать и применять в опасных ситуациях непростительные заклятия, а также предоставят ему, Рону, Гермионе и Джинни постоянный допуск в запретные секции всех публичных библиотек. Гарри, в свою очередь, не будет возражать, если министр использует эти свои шаги для саморекламы.
Министр слинял, праздник вернулся в свою колею, и Гарри решился выяснить кое-что о гибели Сириуса. Он подсел к Артуру и начал расспрашивать.
— Обидно за него, — ответил мистер Уизли. — По-дурацки все получилось. Если бы не Дамблдор нас послал, я бы вообще подумал, что это предательство...
Выяснилось, что в тот день в штабе дежурили он, Тонкс, Люпин и Сириус. Появился Дамблдор, сказал, что известно о готовящемся нападении Пожирателей Смерти. Они резво трансгрессировали в указанное место, а там их как будто уже ждали. Сразу же завязался бой.
— Да и не бой, глупость какая-то. Так, покидались Ступефаями, а к Сириусу подскочила Белла, сняла маску и с криком "Получи, Иуда!", уложила его Авадой. После этого все Пожиратели трансгрессировали, как будто только это им и надо было.
— Вы раньше знали Беллатрикс? — Гарри очень хотелось еще раз проверить то, что ему и так было известно.
— Знал. Сейчас она какая-то странная стала.
— Говорят, она всегда была бесноватая.
— Да в том-то и дело! Как бы тебе сказать... Когда я раньше с ней сталкивался, в ней огонь горел, а сейчас — будто просто отрабатывала обязанность. И потом, эти ужимки... Когда Сириус упал, фак ему показала, Иуду помянула... Какая бы она бесноватая не была, она раньше была Леди, с большой буквы. И маггла этого вспомнила... Почти как не она.
Что-то при последней встрече Гарри не заметил, чтобы в миссис Лейстрандж угас огонь, да и остальные странные несоответствия... Они подтверждали слова Тома. В этот момент подошла Джинни. Она прислушивалась издали к беседе и решила, что настал подходящий момент задать папе очень болезненный вопрос: "Где бабло, нах?"
— Пап, а можно тебя спросить?
— Смотря о чем.
— Я слышала, что раньше наша семья была богатой. Богаче Малфоев. А сейчас... Почему мы разорились?
Артур хмыкнул.
— Не богаче Малфоев, конечно, но тоже не бедные.
Гарри и Джинни смотрели на него любопытными глазами, и Артур рассказал, что чуть больше тридцати лет назад Дамблдор попросил его отца дать гарантии для некоторых финансовых операций Ордена Феникса. Но все эти операции провалились, и состояние Уизли ушло на покрытие гарантий.
— Подождите! Ведь Орден Феникса был создан для борьбы с Вольдемортом!
— Нет. Дамблдор создал Орден для борьбы с Гриндевальдом. После победы Орден был сильно потрепан, и в то время Дамблдор его восстанавливал. Тогда начались разговоры о великом темном маге, который заменит Гриндевальда.
— А что случилось с дедом?
— После этой истории он отдалился от Альбуса, но однажды они вдвоем ушли по какому-то делу. По дороге на них напали сторонники Гриндевальда, наверное, хотели отомстить Дамблдору, но ему удалось уйти, а вот твой дед погиб. По-моему, это была последняя вылазка гриндевальдовцев.
— Скажите, а это были большие деньги? — полюбопытствовал Гарри.
— Очень большие.
— Они не могли пропасть бесследно.
— То-то и странно, — Артур Уизли был не против порассуждать на эту тему. — Отец считал, что эти операции были аферой, кто-то пытался нажиться на Ордене. Он искал следы этих денег, но они как в воду канули. Дамблдор считает, что часть их захватил Вольдеморт и использовал для укрепления Пожирателей Смерти.
— Вольдеморт, Вольдеморт... — Проворчал Гарри. — Когда его однажды убьют, придется выдумать нового страшного злодея, чтобы было на кого списывать все безобразия.
— Да... — Вздохнул Артур. — Мне тоже иногда кажется, что и без него в мире хватает мерзавцев. И очень многие преступления, которые приписывают ему вполне можно было бы раскрыть, было бы желание.
— А зачем? — встряла Джинни. — Это же так удобно. Ничего не надо выяснять. И главное делать. Ведь если Вольдеморт виноват, значит ничего не поделаешь, можно и дальше ничего не делать. Амбридж на Гарри дементоров напустила — все равно Вольдеморт виноват. Амбридж можно не трогать.
— Откуда ты знаешь?! — Артур так и подскочил.
— Она сама сказала, — ответил Гарри. — Тогда, в Запретном Лесу. Когда думала, что кроме нее из этого леса никто не выйдет.
— Вы сказали об этом Дамблдору?
— Да, — безразлично ответил Гарри.
— И что он?
— Амбридж сейчас возглавляет комиссию по образованию. А Дамблдор, как всегда, принял мои слова к сведению и послал меня вон.
Артур только покачал головой.
Далеко за полночь, когда все расходились спать, Джинни и Гарри вышли на крыльцо подышать свежим воздухом. Девушка подняла глаза к звездному небу, и увидела летящие в вышине сани, запряженные целым табуном оленей. За санями оставался след из осыпающихся синих и голубых искр.
— Ух, ты! Санта Клаус летит! — сказала она.
Гарри тоже поднял глаза к небу и тоже разглядел это чудесное зрелище.
— Хорошая примета, — ответил он подруге.
У обоих на душе стало легко и радостно. Тревоги, опасности и заботы отошли куда-то вдаль, и пришло знание о том, что все будет хорошо. Война закончится, не надо будет прятаться от друзей и врагов, не надо будет оглядываться на каждый шорох, ожидать подвоха в каждом слове и смертельного заклятия из-за каждого угла. Можно будет просто жить и радоваться жизни.

* * *

Утром следующего дня Гарри был разбужен громким треском и истошной руганью Рона. Какое-то время потребовалось, чтобы нацепить на нос очки, и тогда стала понятна причина тревоги. Рон стоял возле ошметков носка, в который должны были попасть рождественские подарки, весь увешанный разными цепочками, кулончиками и фенечками, словно новогодняя елка. На каждом из предметов, столь плотно облепивших начинающего Казанову, красовались надписи "Люблю..." "В знак верности и любви..." "Моему ненаглядному от..." и обязательно имя дарительницы. По этим именам можно было составить список как минимум половины женского населения четвертого, пятого и шестого курсов Гриффиндора, не исключено, что сюда затесались студентки Когтеврана и Пуффендуя. Подарки переползали с места на место, пытаясь устроиться поудобнее, даже дрались между собой.
На вопли прибежали остальные обитатели дома. Фред и Джордж начали сразу же составлять список дарительниц, за что были немилосердно выставлены за дверь. Правда, их пришлось тут же вернуть, ибо избавиться от назойливых символов девичьего внимания у Рона никак не получалось: стоило ему снять любой предмет и положить его на стол, как он тут же подпрыгивал и возвращался на место. Близнецы посовещались, принесли какую-то шкатулку, и стали снимать с брата украшения. Фенечки, уложенные в эту шкатулку, никуда не прыгали. Наконец последствия роновой любвеобильности были ликвидированы, и спасатели ушли, правда, Гарри заметил, что Фред, а может и Джордж, передал шкатулку Джинни и что-то ей усиленно объяснял.
— Слушай, они ведь тебя на части порвут, — обратился Гарри к другу.
— Так ведь все уже убрали, — на лице Рона появилось искреннее недоумение.
— Я не о фенечках. Я от тех, кто их подарил.
Рон на секунду побледнел, но быстро вернулся к своему обычному беззаботному состоянию:
— А! Как-нибудь разберусь.
Гарри же подумал, что если он не успеет остановить провокацию, разбираться Рону будет очень сложно.

* * *

В тот же день, когда Рон разбирался с фенечками, Дамблдор сидел за столом в своем кабинете, и в который раз повторял расчет нумерологической формулы того самого треклятого пророчества. Уже в который раз он подставлял в эту формулу параметры Поттера, Вольдеморта, некоторых наиболее подходящих для убиения Поттера и Вольдеморта кандидатур... Потом он подвергал пророчество аналогичному анализу средствами астрологии, Книги Перемен и даже раскинул на картах. И везде выходило одно и тоже: замочить Поттера может только Вольдеморт. А Вольдеморта только Поттер! И даже если прямо сейчас пойти и придушить эту чертову Трелони, пользы будет немного.
Директор еще какое-то время предавался отчаянию и снова взялся за гороскопы. И тут его осенило! Всегда существует еще одно решение! Допустим, очень трудно уговорить Риддла и Поттера синхронно пульнуть друг в друга Кедаврой. Но ведь можно привести Поттера туда, где Том уже поставил что-то смертоубийственное и это тоже будет гибель как бы от руки Тома! Дамблдор быстро подставил в формулу пророчества новые параметры, и все сошлось. Осталось только найти подходящий день. Директор быстро прокрутил транзиты на гороскопе Поттера и увидел, что ближайшая удобная дата выпадает на середину мая. (Транзит — наложение положения планет в какой-то момент времени на гороскоп, составленный на момент рождения человека. Позволяет прогнозировать события или как минимум их основную направленность.)
"Далековато, конечно. Ну да ничего! Зато успею подготовиться." Ведь надо еще найти место, которое Том хорошо защитил, чтобы там и подставить Гарри под смертельный (хорошо, пусть не смертельный, но такой, чтобы можно было с чистой совестью оставить его умирать и не беспокоиться о результате) удар. Дамблдор сразу решил, что это будет за место. По своему печальному опыту он хорошо знал, какой защитой окружил лютый враг те места, где заложил на хранение свои крестражи....
"А пока что Поттера можно не трогать. Пусть порадуется жизни. Напоследок", — закончил свои рассуждения директор. И швырнул лист с расчетами в камин. В припадке радости он не заметил в транзитах Гарри одну маленькую деталь...

Глава 16. Детский праздник с Вольдемортом.

Драко и Гермиона вышли из камина в холле Малфой-мэнора. Слизеринец устроил подруге небольшую экскурсию по замку, в результате они едва не опоздали к ужину. Люциус наградил сына строгим взглядом, тот в ответ пожал плечами, типа, бывает...
Весь следующий день Малфои и их гости готовились к Рождеству. Украшали замок, наряжали елку в главном зале и еще несколько елок в гостиных; миссис Малфой и миссис Грейнджер провели какое-то время на кухне, руководя готовкой торжественного ужина. Вообще-то, предполагалось, что празднование пройдет в узком кругу, только Малфои и Грейнджеры, но всегда оставалась возможность, что кто-нибудь из знакомых хозяев замка забежит на огонек. В кругу чистокровных волшебников такие визиты считаются хорошим тоном, благо, трансгрессия и каминная сеть позволяют не тратить много времени на дорогу. Естественно, делали все домовые эльфы, сами волшебники и их гости только иногда прикладывали руку, для придания окончательного вида и блеска. Кстати, миссис Грейнджер в первый момент этих самых эльфов испугалась, а потом они ей очень даже понравились. Еще бы! Тут тебе и посудомоечная машина и пылесос и кухонный комбайн в одном флаконе! Есть чему радоваться.
Гермиона тоже вошла во вкус и лихо командовала домовиками, беззастенчиво их эксплуатируя. Но надо отдать ей должное — она ни разу не наказала ни одного эльфа, даже пару раз исцелила тех, кому случилось порезаться или обжечься. Надо ли говорить, что к концу дня ушастые в ней души не чаяли.
А больше всего Гермионе очень понравилось то, что здесь можно колдовать без ограничений. Тоесть, по закону, конечно нельзя, но в замке творилось столько волшбы, что никакие детекторы Министерства не способны были засечь еще и их с Драко участие в сотворении чар. Родители Гермионы впервые увидели волшебство в действии и были в восторге от увиденного. Если раньше они не воспринимали учебу дочери всерьез, то сейчас были вынуждены резко переменить свое мнение.
Наконец настало время праздничного ужина. Как только хозяева и гости успели усесться за праздничный стол, по замку прокатились удары колокола.
— Кто-то стучится в дверь! — Удивленно поднял брови Люциус. — Обычно гости заходят через камин в холле.
Звон повторился, в гостиной возник эльф и что-то шепнул хозяину. Тот удивился еще больше, встал и сказал:
— Надо выйти всем вместе, посмотреть.
Посмотреть было на что! У парадного входа стояли огромные сани, запряженные северными оленями, на санях сидел Санта Клаус, рядом с ним Снегурочка, еще несколько очень колоритных персонажей. Приглядевшись, Гермиона поняла, что роль доброго Санты взял на себя Вольдеморт, Снегурочкой работала Беллатрикс Лейстрандж, на закорках саней стоял Долохов, в вывернутом наизнанку тулупе, валенках и шапке ушанке, причем уши торчали наверх. Старшие Крэбб и Гойл изображали из себя стражей при мешках с подарками, каждый держал в руках суковатую дубину. Макнейр, в парике, треуголке, подбитом мехом плаще, при шпаге и бутафорском красном носе, размером со средний баклажан, занимал место ямщика. Петтигрю сидел у ног "Санты" в красном кафтане и пестром колпаке с бубенцами.
Как только хозяева вышли на крыльцо, Долохов вытащил откуда-то баян и заиграл. Хвост запел тоненьким голоском:
— We wish you a merry Christmas! We wish you a merry Christmas!...
Все смеялись, даже Гермиона, хотя у нее внутри все похолодело. Она-то прекрасно представляла, кто заглянул на огонек. Она пыталась успокоить себя, говоря, что ничего страшного не случится — все-таки, здесь Малфои, но понимала, что, хоть Вольдеморт здесь и в гостях, все равно командует он, а не хозяева поместья. Тем временем Нарцисса успела дать команду эльфам, и у нее в руках уже был прекрасный фиговый пудинг.
— Угощайтесь, гости дорогие! Вам угощение, а нашему дому радость!
"Снегурочка" взяла угощение из рук хозяйки, а "Санта" начал одаривать всех подарками. Нарциссе достался серебряный браслет в форме змеи с изумрудными глазами, Люциус получил золотую заколку для галстука, Драко и Гермиона — по небольшому золотому колечку.
— Носите и не снимайте! — велел Темный Лорд.
“Неужто следящий комплект?” — Подумал Драко. — “К чему бы это?”
Родителям Гермионы Темный Лорд преподнес два сквозных зеркала в элегантной золотой оправе, после чего решил высказать собравшимся свое неудовольствие.
— Однако я вижу непорядок!
Гермиона на всякий случай взялась за палочку. Мало ли что у этого ящура в голове? Сейчас как скажет, "Мочи грязнокровок!" Но Вольдеморт сказал другое.
— Старики колядуют, а молодежь по домам сидит! Когда такое было? Так что, не обижайтесь хозяева, я ваших детей заберу, пусть со мной полетают, поучатся праздновать правильно. Ну-ка, молодежь, полезайте в сани!
Драко и Гермиона устроились в, кажется, безразмерных санях, олени рванулись с места, и сани взвились в воздух, оставляя за собой след из осыпающихся синих и голубых искр.
Как только они взлетели, Вольдеморт потребовал, чтобы Драко представил свою девушку.
— Моя подруга, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвартса. — Отрекомендовал ее Драко. А вот с тем, чтобы отрекомендовать самого Вольдеморта вышла заминка. Драко на секунду задумался, как его представить? Толи по титулу, толи просто Вольдемортом? Вконец обнаглевшая от страха Гермиона влезла сама:
— А как мне к Вам обращаться? Лордом не могу, потому что...
— Действительно, — перебил ее Вольдеморт. — Проблема... Лорд у тебя уже есть, я не претендую...
При этих словах Гермиона покраснела. (Пошлый намек: Лорд и Леди — титулы пары, проводящей викканский сексуальный ритуал.) Темный Лорд, тем временем, почесал лицо под накладной бородой и продолжил.
— По имени — рискованно, некоторых моих сторонников это слишком нервирует... Называй меня... А, лучше всего, Нагваль Томас, можно просто Нагваль. (Нагваль — глава отряда магов у тольтеков. Человек, энергетическое тело которого имеет особое строение, что позволяет ему накапливать дополнительную энергию и быть лидером.)
Беллатрикс недовольно засопела, а Долохов заржал так, что чуть не свалился с саней. Старшие Крэбб и Гойл недоуменно переглянулись.
Летали они часа три. Посетили множество домов Пожирателей Смерти по всей Европе, даже залетели в холодную Россию. Оказывается, там жил свояк Долохова — толи какой-то депутат, толи бандит — Гермиона так и не смогла понять, какая между ними разница, по крайней мере, в России. По дороге Темный Лорд забирал в свои сани детей, среди которых Драко и Гермиона оказались самыми старшими, и на них взвалили обязанность этой толпой руководить.
Под конец сани опустились в заснеженном лесу, на поляне с огромной елью. Вольдеморт взмахнул палочкой и по елке побежали волшебные огоньки. Беллатрикс наколдовала столы, дети лакомились наколядованным, водили хоровод вокруг елки, под конец Темный Лорд раздавал подарки, которые оказались порталами домой.
— Ну, а вас я сам довезу, — сказал он Драко и Гермионе.
Сани снова взвились в воздух. Гермиона нутром чуяла, что все это не спроста. Ее толи проверяют, толи оценивают. “Вот чертовы чистокровные!” — Подумала она. — “Не может парень просто так пригласить девушку к себе домой..."
— Тебе пора понять, Гермиона, что в мире магии ничего не происходит просто так, — ответил на ее мысли Вольдеморт.
Какое-то время летели молча, наконец Беллатрикс не выдержала:
— Простите, Милорд, но я не понимаю, зачем Вам было необходимо изображать из себя шута?
— Не шута, а Санта-Клауса. Эти дети вырастут и станут моими сторонниками. И первым их воспоминанием обо мне будет это путешествие. Это ты видишь шута, а они увидели и запомнили путешествие в сказку. А первое воспоминание дорогого стоит.
— А если кто-то из них не станет Вашим сторонником?
— То не станет и настоящим врагом. Вольдеморт-враг, Вольдеморт-злодей будет для них абстрактным понятием, а Вольдеморт-Санта Клаус — конкретным воспоминанием, поэтому они всегда будут сомневаться в словах моих врагов.
К Малфоям Темный Лорд вернулся в сопровождении Драко, Гермионы и миссис Лейстрандж, а остальных отпустил по домам, праздновать Рождество в своих семьях. Когда они вошли в гостиную, там шел разговор об отношениях волшебников и магглов.
— ...и все-таки я не понимаю, — горячился мистер Грейнджер. — Почему вы должны прятаться и жить в подполье?
— Потому что волшебники должны править, — с ходу ответил Вольдеморт. — И причины этой необходимости таковы, что раскрытие факта нашего правления приведет к неисчислимым бедствиям. Такое уже случалось в Средние Века, пострадали и магглы и волшебники, а цивилизация была отброшена на столетия назад.
— И что же это за причины? — Папа Гермионы уже начал обижаться.
— Творческие и магические способности связаны напрямую. Нет магии — нет ума, нет творчества, нет чувств. У тех, кого мы называем магглами, не хватит ни ума, ни фантазии, даже для того, чтобы управлять своей собственной жизнью, не говоря уже о жизни других.
— Никогда не замечал у себя недостатка ума или фантазии, — мистер Грейнджер обиделся окончательно.
Вместо ответа Темный Лорд попросил его взять в руки палочку дочери. Тот замялся:
— Не хотелось бы. Дело в том, что когда я до нее дотрагиваюсь, меня будто бьет током. Не сильно, но очень неприятно.
Вольдеморт удовлетворенно кивнул.
— Что и требовалось доказать, — и на недоуменный взгляд мистера Грейнджера пояснил: — Вы чувствуете магическую энергию, значит, у Вас есть магические способности. Думаю небольшие, но неужели Вы и в самом деле верите, что без использования магии, хотя бы и неосознанно, смогли бы создать свою клинику с нуля, без начального капитала? Или некто Гейтс смог бы без магии продать всему миру самую кривую операционную систему всех времен и народов?
Пока мистер Грейнджер сидел тщательно обдумывая слова Темного мага, вопрос задала его дочь:
— То есть Вы хотите сказать, что большая часть...
— Не большая часть, а все крупные ученые, предприниматели, изобретатели — это волшебники, — подвел черту Вольдеморт. — Кто-то латентные, как и твой отец, кто-то развитые, получившие образование, но чем выше уровень, тем меньше латентных. Иногда, правда, берут полноценного маггла и продвигают, а сам волшебник стоит у него за спиной и управляет, как Дамблдор Дурслями.
— Подождите! А кто такие латентные волшебники? И как можно неосознанно колдовать под носом у Министерства Магии? — Не поняла Гермиона.
Темный Лорд вздохнул и рассказал, что далеко не все проявления магии Министерство может отследить, что далеко не все потенциальные волшебники попадают в Хогвартс и ему подобные школы, в большинстве случаев школы ограничиваются только одним письмом, и если ответа нет, или он отрицательный о юном волшебнике просто забывают, некоторую настойчивость проявляют только в том случае, если речь идет об очень сильном волшебнике. Бывает, что магические способности проявляются не в детстве, а позже, таких просто не замечают...
— Но ум и талант все равно проявят себя. Такие люди становятся художниками, предпринимателями, учеными. Как, например, Эйнштейн, или Вавилов.
Какое-то время все сидели молча. Темный Лорд подвел итог:
— В конечном итоге, величина успеха напрямую зависит от величины магических способностей и умений. Вы понимаете, что как только эта информация станет общеизвестной, сразу же начнется новая охота на ведьм, а мы от прошлой еще не оправились. Волшебники до сих пор не могут восстановить свою численность.
— И для того, чтобы восстановить численность Вы убиваете магглорожденных? — Гермиона была настроена очень решительно.
— Магглорожденные — это большая проблема. Вы не знаете законов волшебного сообщества, не понимаете причин их появления и вообще ведете себя как папуасы с мотыгой на минном поле.
— Но сейчас-то магглорожденные выпускники Хогвартса вполне уживаются среди других волшебников.
— Правда? Ты знаешь как?
— Ну... — Гермиона задумалась. А ведь и в самом деле, все значимые должности в Министерстве занимали чистокровные маги, владельцы всех известных Гермионе магазинов и компаний тоже были чистокровными, все преподаватели Хогвартса тоже, исключение составлял только Хагрид, но он был полувеликаном, наполовину человеком, наполовину магическим существом, да и отец его был чистокровным волшебником.
— Магглорожденным позволяют тащить свои привычки и обычаи, но при этом ограничивают образование, окружают стеной запретов и не допускают к управлению. Отсюда все эти "запретные секции" в библиотеках, "непростительные заклинания", разделение на "черную" и "белую" магию, и прочая чушь.
— Но чистокровные учатся в том же Хогвартсе по тем же самым программам, что и магглорожденные.
— Чистокровные семьи хранят традиции и опыт, которого не найти ни в каких учебниках. Если они, как и в прежние времена, будут собирать вокруг себя ковены, куда войдут и маггловские семьи с детьми-волшебниками, эти дети будут с малых лет постигать знания навыки и традиции, а самых сильных и талантливых, — кивок в сторону Гермионы, — с раннего детства будут брать, как и раньше, на воспитание в семью, возглавляющую ковен, магическое общество станет гораздо однороднее и стабильнее. Это проверено веками и незачем тащить к нам маггловские идеи.
— Если все так плохо, почему тогда существует современная система?
— Вами просто манипулировать, Гермиона. Дешевая рабочая сила и дешевое пушечное мясо.
— А в той системе, которую предлагаете Вы? Разве будет по-другому?
— Вы бы росли в тех же условиях, что и Драко. Узнали бы о магии в раннем детстве, учились бы жить магией, постигали законы взаимодействия Силы и человека. А дальше все зависит от Вашей силы и способностей.
— Хорошо! Если современная система так удобна, почему Вы против нее? Вы-то наверху!
— Мы не развиваемся, — взял слово Люциус. — В некоторых волшебных семьях еще ведутся исследования, но они почти сразу попадают в разряд "запретных". Ограничений все больше, силы у волшебников все меньше. А когда система не развивается, она деградирует, что и происходит с нами.
— Вы так радеете за всех? — Удивилась Гермиона.
— Мы — часть волшебного мира, — Малфой-старший пожал плечами. — Погибнет он, погибнем и мы.
— Как же тогда те, кто... придерживается современной системы. Они, наверное, тоже имеют какие-то планы? Они тоже часть волшебного мира.
— Дамблдор и компания создают себе позиции среди магглов, надеются укрепиться там, монополизировав магию в очень узком кругу. Только, кажется мне, что все это безнадежно. В маггловских семьях будет рождаться все больше волшебников, в том числе сильных, они не будут успевать выявлять и учить всех, а неученый волшебник — это как ящик с динамитом на людной кухне. Обязательно рванет, только неизвестно когда и почему. Вся система будет неустойчивой, и они погрязнут в разгребании кризисов.
— И все же, почему Вы убиваете магглорожденных?
— А ты уверена, Гермиона, что мы сейчас вообще кого-то убиваем? — Вопросом на вопрос ответил Темный Лорд. — Или делали это раньше исключительно в силу происхождения? В моей организации очень много магглорожденных, есть даже и в Ближнем Круге. У меня все зависит только от способностей.
— Ты ведь все это вычитала в газетах, не так ли? — Подала голос Беллатрикс.
— Нннн... да... — Неуверенно ответила Гермиона.
— Напомнить тебе, милая девочка, главный рекламный слоган "Пророка" за прошлую зиму? Если не ошибаюсь, "врет, как Поттер."
— Кстати, о Поттере. Тогда, в Хогсмиде... — Драко наконец решился задать давно мучивший его вопрос. — Скажи, тетя, ты научилась почкованием размножаться? Или клонированием увлеклась?
Беллатрикс вздохнула, поднялась со своего кресла и неспешной походкой направилась к племяннику. Тот судорожно прижал ладони к ушам и начал быстро-быстро говорить:
— Не подумай плохое, тетя, у меня чисто научный интерес, я просто хотел...
— Вот мы сейчас в чисто научных целях и выясним...
Что хочет выяснить Беллатрикс, Гермиона так и не узнала. Она случайно взглянула на Вольдеморта, наткнулась на его режущий взгляд и потеряла контроль над своими мыслями. В ее голове вихрем закружились воспоминания: вот она опять сидит на сосне, а Драко крепко держит ее за талию, не давая ринуться на спасение Джинни... Когда образы снова улеглись, она осознала себя стоящей со сжатыми кулачками.
— Вы! Вы! Как Вы посмели! — Бросила она в лицо Темному Лорду.
— Ты надеешься, что кто-то будет спрашивать твоего разрешения на легилименцию? — Спросил он, не выпуская бокал из руки. Потом обратился к Беллатрикс, которая пыталась просунуть пальцы под ладони Драко: — Оставь, Белла. Сейчас оттянешь ему уши, они распухнут и Гермиона его разлюбит.
— Думаю, он нравится Гермионе не столько ушами, сколько другими качествами, — возразила Пожирательница Смерти, но все же вернулась на место.
В ответ на это Темный Лорд глубокомысленно заметил:
— В человеке все должно быть прекрасно. И уши тоже.
Забавно было слышать это от ящерообразного существа, которому до красоты было, как из Жмеринки до Парижу пешком по буеракам. Впрочем, в высказывании речь шла о человеке, а причем здесь Вольдеморт? Драко вздохнул с облегчением, ибо битву за уши он постепенно проигрывал. Темный Лорд, тем временем, обратился непосредственно к нему:
— Вам обоим необходимо усерднее учиться окклюменции. Дамблдор всегда может покопаться в ваших мозгах, да и Северусу я до конца не верю.
Гермиона вернулась на свое место. Обидно, конечно, когда кто-то без спросу просматривает твои мысли, но приходилось признать справедливость замечания Нагваля и высокую наглядность только что проведенной им демонстрации. К тому же ей хотелось получить ответы на некоторые вопросы.
— Ладно, сейчас, если верить Вашим словам, Вы почти не воюете, но ведь дыма без огня не бывает! Почему везде говорят, что Вы ненавидите магглорожденных? Почему столько разговоров о Вашей жестокости? Почему среди магглорожденных было столько жертв?
— Они бы рассказали, что творили сами, — ответила побледневшая Беллатрикс. — Простите, Милорд...
— Я тебя понимаю, Белла. Во-первых, все газеты, как тогда, так и сейчас, находятся в руках группировки, контролирующей Министерство. Они и создают определенный образ Темного Лорда, этакого неуравновешенного психопата, основная цель которого истребление всех магглорожденных, а главное развлечение — пытки и убийства. Во-вторых, в войне такого типа, которая шла, и которая разгорится снова, если не остановить некоторых деятелей, все законы и правила очень быстро оказываются отброшенными и жестокость накручивается на жестокость.
— А магглорожденные? — Не сдавалась Гермиона.
— Вы очень уязвимы. А Министерство всегда подставляло под удар прежде всего магглорожденных. На самом деле, истреблять магглорожденных слишком расточительно. Сейчас вы составляете процентов десять от всего магического населения, и постепенно этот процент растет. Если магглорожденных убрать, волшебное сообщество выродится окончательно.
С тем Вольдеморт и Белла начали откланиваться. Уже уходя, Темный Лорд снова обратился непосредственно к Драко:
— Как продвигается твое задание?
— Милорд, я...
— Чем дольше ты тянешь, тем большему риску подвергаешь свою подругу.
— Милорд!
— Что, "Милорд?!" В Хогвартсе нет милорда! Проконсультируйся с Поттером о последних событиях, может, хоть это заставит тебя пошевелиться!

Глава 20. Скорбный путь блудного грызуна.

Хогвартс, кабинет директора. За два дня до конца рождественских каникул.
На жестком неудобном стуле возле директорского стола сидел низенький человек в поношенном пиджаке. Он сидел, сгорбившись, сжимая ладони между коленями, и периодически всхлипывал. Директор, между тем, был занят, очень занят. Он уже отправил несколько писем, поставил массу резолюций на входящие бумаги, сделал несколько пометок в газете... Наконец, примерно через полчаса после появления маленького человека, он соизволил обратить на него внимание:
— Итак, Питер, ты хотел меня видеть.
— Г... господин... директор... — Произнес Питер Петтигрю, заикаясь и шмыгая носом. — Я так больше не могу... спасите меня... Вы же говорили, что каждый, кто попросит в Хогвартсе защиту...
— Я не отказываюсь от этих слов. От чего тебя надо защитить?
— Понимаете... Он... Он обещал силу и власть... а я поверил... а Он... чуть что — сразу Круцио... а ведь больно... и еще издевается постоянно... Вот на Рождество, шутом нарядил, петь всякую глупость заставил...
— А-а-а-а! Так это ты у него шутом подрабатывал... А я-то думал, кто так хорошо коляды поет... Кстати, детям понравилось. Может будешь в Хогвартсе на детских утренниках выступать? Ладно, что еще тебя не устраивает?
— Он... Он говорит, что если я что-то не так сделаю, он отдаст меня Поттеру... а сам гоняет сюда. А Поттер, словно специально меня ловит... И на хвост наступал, и в унитаз спускал, однажды банку жестяную к хвосту привязал и с лестницы сбросил...
Директор усмехнулся в бороду:
— Хорошо, Питер, я понял твои проблемы. Какой защиты ты хочешь?
— Я... ну...
— Ты должен понимать, что прося здесь защиту, ты обязуешься служить правильной стороне.
— Да... да... господин директор... я готов... в меру сил...
— Не в меру сил, Питер, а так, как надо. И учти, того, что ты уже натворил, хватит на десяток поцелуев дементора. Если, конечно, кто-нибудь не убьет тебя раньше. Тот же Поттер, например.
— Я готов, господин директор... готов... сделаю все...
— Кстати, если ты забыл, Том прекрасный легилимент. Если сунешься к нему после нашего разговора, как ты думаешь, что он с тобой сделает? Запытает до смерти? Отдаст дементорам? А может, скормит своей гадюке? Или ты для нее слишком мелкий?
В ответ Питер только дрожал и всхлипывал. Дамблдор вздохнул и продолжил:
— А я, между прочим, не смогу ничего для тебя сделать до тех пор, пока ты делом не докажешь, что действительно верой и правдой служишь правильной стороне.
— Я... все сделаю... господин директор... только скажите... все-все...
Дамблдор удовлетворенно кивнул:
— Верю, Питер, верю. Так, зачем, ты говоришь, Том посылает тебя в Хогвартс?
— Ну... шпионить посылал, подложить кое-что... Снеггу приказы передать, его донесения взять...
— И что было в тех приказах?
— Не знаю... господин директор... Он просто смотрел мне в глаза, а я ничего не помню... а потом Снегг смотрел мне в глаза... и я тоже не помню...
Дамблдор наклонился вперед, приказал:
— Ну-ка, взгляни мне в глаза...
Какое-то время Дамблдор бродил по закоулкам сознания бывшего Мародера, но не нашел там ничего ценного. Том не дурак и закрыл все сообщения кодом. Это может быть слово, образ, запах... Можно конечно попытаться взломать, но тогда скорее получится прочистить крысиные мозги под нуль, а сообщение все равно так и останется непрочтенным. "Это подождет, пока его еще можно использовать, а как отработает свое, так и займемся расшифровкой".
— Значит так, Питер. Сейчас найди себе пустой класс и напиши все, что знаешь. Подробно, от того момента, когда встретился с Томом в первый раз. Потом найди себе какую-нибудь норку, для жилья тебе много места не надо, и приходи ко мне каждый вечер. Я решу, чем тебе лучше заняться.

* * *

Хогвартс, кабинет директора. Вечер того дня, когда газеты напечатали об Амелии Боунс.
Директор сидел за столом и составлял план на следующий день. В углу раздалось знакомое шуршание, цокот коготков по полу и вот уже перед Дамблдором стоит скособоченный Питер Петтигрю. Пол лица у него было синим, левую руку он придерживал, словно баюкая младенца, с пиджака текло в три ручья, а запах!
— Питер! Тебя снова спустили в унитаз?
— Да, господин директор. А перед этим об стенку. Два раза! С размаху.
Дамблдор поднялся, высушил и очистил заклинанием одежду своего соглядатая, наложил несколько исцеляющих заклятий. Хвост выпрямился, морда его приняла нормальный оттенок по всей своей площади...
— Что-то он к тебе добрый. Или уверен, что ты снова попадешься ему под ноги?
— Не знаю, господин директор... — ответил Хвост и всхлипнул.
Дамблдор вернулся на место.
— Ну, рассказывай, что такого важного ты добыл в хогвартской канализации.
— Там ничего, а вот перед этим... Эта рыжая, девка поттеровская... — и Хвост в подробностях поведал директору, как Джинни пробралась в Тайную Комнату, и как Гарри поговорил с непутевым мародером перед тем, как отправиться за подругой.
Дамблдор отпустил Петтигрю и задумался. Значит, мисс Уизли тоже змееуст. Вот это сюрприз! Интересно, а Том уже знает, или для него это тоже сюрприз? Впрочем, Вольдеморту — вольдемортово, а у него свои проблемы. Даже сообщение о расправе над Боунс не помогло возродить вражду факультетов, только его собственная армия раскололась еще больше. Ладно, хороший игрок в любой ситуации найдет выгоду. Сейчас главное с Томом разобраться, а потом можно будет вырастить из Джинни новую Темную Леди. Злобную, обиженную и управляемую. С кем-то ведь надо воевать, а то, глядишь, и на пенсию сошлют.

* * *

Гарри шел по темному коридору. Куда? Куда может тащиться Поттер по ночному Хогвартсу? В запретную секцию библиотеки? Тогда зачем ночью? Он может туда и днем ходить, сколько хочет, даже без министерского разрешения. Ему Слизнорт что угодно подпишет. Воровать ингредиенты для очередного запрещенного зелья? Зачем воровать-то? Слизнорт — не Снегг, у него можно тянуть что угодно и на уроке. "Профессор! У меня не хватает тараканьих лапок". "Ничего страшного, Гарри, возьми у меня в кладовке". После чего идешь в кладовку и выносишь половину этой самой кладовки, вместе со стеллажами, Слизнорт все равно не заметит.
И запретные зелья варить с ним стало не интересно. "Извините профессор, у меня плохо получается черть-его-знает-какое-никому-не-нужное зелье. Можно я дополнительно попрактикуюсь?" "Да, да, конечно, вот тебе ключ от ###-й лаборатории, иди, практикуйся. Ингредиенты в кладовке, если какие проблемы, позови меня". Идешь и варишь. Оборотное, антипохмельное (Крэбб одно время на нем хорошо заработал, видать опыт бабы Златы вдохновил), любовное... С приходом Слизнорта некогда весьма популярный туалет Плаксы Миртл опустел, а мадам Помфри вынуждена была завести стратегический запас антидота к любовным зельям.
В общем, постороннему трудно было сказать, куда гнала нелегкая Поттера в эту ночь, и с какой такой высокой целью загнала его именно в этот коридор, но по тому, как целеустремленно он шел, можно было понять, что он твердо знает, куда и зачем направляется. А на другом конце темного пути, возле самой лестницы, стоял, лениво облокотившись на перила, Северус Снегг. Долго, очень долго, вылавливал он Поттера в ночных коридорах. Терпел он от этого множество бед и неудобств, и вот вчера охота наконец завершилась поимкой добычи. Правда, результаты этой поимки получились мягко говоря, странные...
— Так, так, так, мистер Поттер, — прошипел в своей обычной манере Снегг. — Опять хотите что-то украсть из моих запасов?
— Простите, профессор, но ведь сейчас зельями заведует Слизнорт... Запасы все, вроде, тоже у него...
Снегг скорчил презрительную мину:
— Как будто кто-то не знает, что у него нет ничего действительно ценного...
Это было не совсем справедливо, но не особо напрягало Гарри, ибо ничего такого страшного он в этом году не варил. Однако, намек бывшего зельевара пропускать мимо ушей было глупо.
— Спасибо за информацию, сэр. Буду знать, если что.
"И кто тебя, старого дурака, за язык тянул?" — сказал сам себе Снегг. Тем более следовало довести воспитательную работу до логического конца.
— Признавайтесь, Поттер, зачем Вам понадобился яд василиска?!
Лицо означенного Поттера приняло совершенно потерянное выражение. "Попался-я-я-я!!!" Снегг уже мысленно потирал руки, но ответ поверг профессора в полный ступор:
— А зачем его воровать-то?
— Я не знаю, зачем он Вам понадобился.
— Я не об этом, сэр. Это ведь не дефицит.
Вот тут глаза у Снегга полезли на лоб. Свежего яда василиска не водилось в мире уже давно, а образцы полувековой давности, замороженные и законсервированные, стоили бешеных денег. Те полтора миллиграмма, что у него были, Снегг сам как-то украл в лаборатории Темного Лорда. Ох, что тогда было! Вспоминать страшно, но Вольдеморт так и не сумел поймать вора... И вот теперь этот чертов Поттер говорит, что этого яда в Хогвартсе хоть залейся... Тут страшная догадка пронзила мозг профессора Защиты от Темных Сил:
— А теперь, Поттер, признавайтесь, когда вы врали? В этом году, когда говорили, что василиск у вас так и не вылупился, или на втором курсе, когда утверждали, что убили змея Салазара?
Гарри вздохнул: "И кто меня, козла малолетнего, за язык тянул?" Пришлось ему поделиться знанием о том, что Тайная Комната — это только прихожая огромных подземелий, в которых можно встретить много всего интересного, если ты, конечно, змееуст. А если нет, то интересным окажешься ты, причем, исключительно с гастрономической точки зрения. И, кстати, салазаров василиск был далеко не самым уникальным образцом, из тех, что обитают под Хогвартсом. Вот так, слово за слово, пришлось Гарри поведать про Пифона и Ламию.
Пифона читатель уже знает, а вот Ламия — это уже вполне нормальный василиск, выросший в храме Лилит города Ура, когда храм разгромили, она, после долгих скитаний, приползла в местный гадючник. (Ур — шумерский город, центр культа Инанны, она же Иштар, V — III тысячелетие до н.э. Лилит — темная ипостась Инанны, царица ночных кошмаров, вампиров, инкубов и суккубов. Ламии — эдакие фрейлины Лилит, их изображали в виде огромных змей.)
— Не завирайтесь, Поттер! — Рявкнул тогда Снегг. — Как бы эти змеи смогли незаметно проползти в Хогвартс, через всю защиту, устроенную Основателями?
— Так они приползли в эти подземелья до того, как был построен Хогвартс.
— Что?!! Вы хотите сказать, что Тайная Комната и подземелья существовали до Хогвартса?!!
— А Вы что думаете? Пришли Основатели с бодуна, плюнули в чистом поле и решили: "Здесь и будет Хогвартс!", так, что ли? Это древнее волшебное место, основатели его долго искали. А те туннели существовали еще до Великих Льдов. Тут и на земле что-то было, но Льды все стерли.
Вот тут Снегг понял, что всех тайн Хогвартса и в самом деле не знает никто... А Гарри решил, что, снявши волосы по голове не плачут, и попытался использовать ситуацию для налаживания нормальных отношений со своим старым врагом:
— Если Вам нужен яд, я могу поговорить с местными змеями. Думаю, они согласятся дать немного.
— Они же вроде должны Вам подчиняться? — Удивился Снегг.
— Они слишком сильные и старые для этого. С такими можно только договариваться...
...И вот сегодня они встречаются здесь, в темном коридоре, вдали от лишних глаз, дабы не афишировать сие событие. Поттеру было не с руки предавать огласке свои связи в верхах гадючьего мира, а Снегг не хотел рисковать и сообщать всем и каждому о появлении у него ценного ингредиента.
"Может там будет много? Кубиков десять — пятнадцать..." — мечтал Снегг. — "Тогда кубика два можно будет распродать в тихую, мелкими партиями... Да на это можно будет весь Косой переулок скупить..." (Кубик — один миллилитр или кубический сантиметр. Яд свежий, поэтому в жидком виде. Снегг, конечно преувеличивает ценность ингредиента, но того, что он задумал должно хватить на покупку хорошо оборудованной алхимической лаборатории.)
В конце коридора раздались шаги. Когда Гарри подошел, Снегг не мог сдержать своего нетерпения:
— Надеюсь, удалось договориться?
Вместо ответа Гарри достал свернутый полиэтиленовый пакет. Снегг развернул его, и увидел две двухсотграммовые стеклянные банки, заполненные прозрачной, как слеза младенца, жидкостью. На этикетках было написано: "Пифон" и "Ламия". На какое-то время профессор потерял дар речи и дыхания. Когда он снова обрел их, то только и смог пробормотать:
— Ого, сколько!
— Так и змеи не мелкие... — Скромно ответил Поттер и попытался выяснить кое-что насчет таинственной кражи ингредиентов. — Извините, профессор, Вы не скажите, для чего вору мог понадобиться яд василиска?
— Судя по тому, что пропало... — Профессор сегодня был вполне доволен жизнью, потому добр и великодушен. — Скорее всего, зелье для пропитки мантии-невидимки. Очень простой состав, только вот некоторые компоненты редкие. А что?
— Да так, ничего. А когда пропало?
— Еще в сентябре. Ладно, Поттер, мне некогда здесь с Вами болтать! Идите, если вдруг наткнетесь на Филча, можете сказать, что были у меня на отработке.
Снегг был сегодня сказочно щедр. Когда развевающиеся крылья мантии скрылись во тьме, Гарри задался вопросом: чем бы заняться? Возвращаться в свою спальню не хотелось, дел особо никаких... "А не посидеть ли в салазаровой библиотеке в Тайной Комнате?" Идея Гарри понравилась, и он направился ко входу в ту самую Тайную комнату. Увы, благому намерению осуществиться не удалось...
Зайдя в туалет Плаксы Миртл, Гарри уже собрался было открыть дверь в свои тайные владения, когда его внимание снова привлекло копошение в углу. "Что-то Хвост стал часто путаться под ногами... А не просмотреть ли мне его мозги? Как раз и время есть..." — подумал мальчик, который уже давно приобрел дурную привычку оставаться в живых.
— Акцио крыса!
Знакомый грызун снова обреченно висит на хвосте, ожидая очередного путешествия в канализационные трубы. Сегодня его ожиданиям не суждено было сбыться... Как говорится, что веревочка ни вейся, а все равно пеньковый галстук получится... Гарри удобно устроился на подоконнике, поднял грызуна на уровень глаз...
— Знаешь, Хвост, что-то у нас не было времени поговорить... А ведь ты хорошо знал отца... может, расскажешь чего? Всегда приятно узнать о нем от старых друзей... — и решительно вошел в сознание анимага.
...Время — очень интересная штука. То, что отмеряют часы, это одно, а то, что отмечает сознание — совсем другое. Внешне легилимеция отнимает очень мало времени, к примеру, если бы сейчас кто-то был в таинственном туалете, ему бы показалось, что Гарри всего минуту смотрел в глаза облезлого крыса, а вот для самого Гарри прошли годы и годы...
...Он увидел своих родителей студентами Хогвартса, узнал, как подружились мародеры, как Лили и Джеймс стали встречаться, как создавалась знаменитая карта... Перед его взором прошла вся вражда между мародерами и Снеггом, и, надо сказать, что обе стороны были хороши. Снегг тоже не упускал случая сделать гадость, и Малфой, в период разгара межфакультетской вражды, был просто ангелом по сравнению со своим нынешним деканом... "Как они школу-то не спалили?" — Подумал Гарри уже после того, как закончил свое исследование. — "И Дамблдор тоже хорош. Ничего не сделал, чтобы пресечь это безобразие".
Вот он увидел свадьбу родителей. То, как Хвост, снедаемый завистью к своим более ярким и удачливым товарищам, сам пришел к Тому и встретил там Снегга. Увидел себя на руках у мамы, то время, когда все Мародеры были желанными гостями в доме Поттеров...
...Собрание Ордена Феникса, узкий, внутренний круг, человек десять не больше, Гарри узнал Грюма, Артура Уизли, Снегга и всех Мародеров, маму, родителей Невилла... Там Дамблдор сообщил о существовании этого проклятого пророчества:
— Я не буду приводить его дословно, но смысл в том, что на исходе седьмого месяца в семье тех, кто трижды бросал вызов Вольдеморту, должен родиться ребенок, который его уничтожит. Пророчество это произнесла одна очень сильная и уважаемая прорицательница. Возможно, Вольдеморт уже знает о нем, поэтому вы, — кивок в сторону Лонгботтомов, — и вы, — кивок в сторону родителей Гарри, — находитесь в страшной опасности.
Короткий, но острый, спор завершился решением укрыть Лонгботтомов в поместье Дамблдора, а дом Поттеров защитить чарами Фиделиуса.
...Снова о собрание, на этот раз в совсем узком кругу. Мама, папа, Сириус, Люпин, Хвост и Дамблдор. Решается вопрос, кто будет Хранителем Тайны?
— Решать конечно вам, — говорит Дамблдор, — но думаю, это должен быть кто-то совершенно неожиданный. Кто-то, на кого подумают в последнюю очередь.
— А если это буду я? — спрашивает Лили. — Я почти все время буду сидеть дома, самый безопасный вариант.
— Самый плохой вариант, — морщится Дамблдор. — Если вдруг придется срочно привести кого-то на помощь?
— Тогда Сириус, — твердо говорит Джеймс.
— Слишком очевидное решение, — Дамблдор все так же недоволен. — И Ремус не подходит, он регулярно выпадает из жизни.
— Тогда остаешься ты, Питер.
— Ты же знаешь, Джеймс, для тебя я всегда готов стараться...
...Хвост стоит на коленях перед троном Вольдеморта:
— Пророчество, говоришь? Это уже почти всем известно. Чем ты оправдаешь свою медлительность?
— Хозяин! Я знаю кто стал хранителем тайны Поттеров!
— Не надо большого ума, чтобы понять, что это Лили. Что это нам дает?
— А вот и нет, Хозяин! Это я!
— Какой идиот это придумал?
— Дамблдор!
...Сириус застал Хвоста на развалинах дома Поттеров. Погоня, взрыв... Подробности жизни семьи Уизли не очень интересовали Гарри, а вот это интересно: разговор в кабинете директора, задание следить за Гарри, регулярные, хотя и не запланированные встречи, и, как результат, путешествия в канализацию...
...Гарри встряхнулся, разрывая контакт.
— Какой-то ты неправильный крыс, Хвост. Сколько раз предавал, а так и не научился выбирать момент, когда надо бежать с корабля. И каждый раз перебирался с хорошего корабля на тонущий.
Повинуясь слову хозяина, Шипун выполз через рукав, сполз на пол, обвивая крысиную тушку, разок несильно сжал свои кольца, так, для острастки, чтобы Хвост заранее понял свою дальнейшую судьбу. Когда змееныш занял удобную для атаки позицию, Гарри встал, и слегка раскрутив, шмякнул бывшего мародера об пол. Питер сразу же вскочил на все четыре лапы, но он не был быстрее изготовившейся к атаке змеи. Ядовитые зубы вонзились в бок, впрыскивая в кровь такое количество отравы, которое могло убить и слона. Сил хватило на один прыжок, судорожные подергивания лапками... Из последних сил он снова обратился в человека, сумел подняться на одно колено, прохрипел:
— Гарри... я... же...
Снова упал, дернулся пару раз и затих. Гарри трансфигурировал его обратно в крысу и звук сливаемой в унитазе воды возвестил о том, что блудный грызун отправился в свой последний путь по канализационной трубе...

Глава 21. Союз Темных Сил.

Последняя суббота перед Валентиновым днем, день прогулки в Хогсмид. Кабинет директора.
Рон стоял перед директором потупившись, а тот смотрел на него и в глубине души сильно завидовал своему главному врагу. Том может лечить тупость подчиненных с помощью Круцио, а вот ему, Дамблдору, статус Самого Белого Мага Современности не позволяет. Впрочем, опыт Тома показывал, что тупость Круцио не вылечить, разве что Авадой, что тоже не выход. Перебьешь дураков, и кто на тебя работать-то будет? А стоит кому-то начать думать самостоятельно, все почему-то сразу начинают думать как-то не так, не правильно, как Поттер, например.
Вот и приходилось Дамблдору влезать во все мелочи и раздавать инструкции на все случаи жизни. Обычно помогало, но иногда возникали непредвиденные ситуации, и почему-то они возникали в самый неподходящий момент. И лишенные необходимых инструкций дураки почему-то всегда поступали не так как надо. Вот и сейчас, ну не мог этот рыжий недоумок сообразить, что можно было проявить разумную инициативу? Впрочем, зная его разум и результаты инициативы... Что ж, придется считать, что из двух зол реализовалось наименьшее.
— Значит Вы, Рональд, решили, что сохранение изоляции Грейнджер важнее, чем получение информации?
— Да, но если Вы считаете, что мне следует присоединиться к ним...
Директор внутренне застонал. Видно, его рассуждения о меньшем из двух зол оказались верными:
— Рональд! Как Вы себе это представляете? Сейчас, подбегаете к ним, запыхавшись, и говорите: "Ух, ух... Гарри!... ух, ух... Мы тут с Дамблдором подумали... ух, ух... и решили... ух, ух... что я присоединяюсь к вашей компании... ух, ух... не прогоните?..." — Дамблдор столь натурально изобразил сорванное от быстрого бега дыхание, что Рон не выдержал и рассмеялся. А директор продолжил: — А главное, куда они после этого Вас пошлют? Ко мне? К Вольдеморту? Или куда-нибудь подальше?
— Простите, сэр, но все было настолько неожиданно...
— Не расстраивайтесь, — Величайший Из Белых Магов решил придерживаться тактики поощрения меньшего зла и уважения к инструкциям. — Все равно, при Вас они не стали бы обсуждать что-то важное.
— Почему? — Рон был искренне обижен и удивлен.
— Почему? Подумайте сами, почему Гарри предпочитает общество врага и предательницы обществу своего лучшего когда-то друга? И почему он тянет туда же Вашу сестру? Что в нем изменилось? Ладно, Рональд, — Дамблдор подтолкнул в его сторону мешочек с галеонами, — позвольте себе сегодня просто расслабиться. Насколько я знаю, без подруги Вы не останетесь.

* * *

Пока продолжался сей содержательный диалог, небольшая компания в составе Поттера, младшей из Уизли, Малфоя и Грейнджер успела выйти из Хогвартса и направить свои стопы к Хогсмиду. На вопрос: "Куда путь держим?" Гарри загадочно молчал, а его подруга столь же загадочно улыбалась. Наконец они зашли на задворки "Сладкого Королевства".
— Э-э-э... Поттер... ты ничего не перепутал? — Осторожно спросил Драко. — Я понимаю, Хогсмид — не самое богатое место, но ведь и здесь можно найти приличное заведение...
Джинни хихикнула в ладошку, а Гарри, не говоря ни слова, постучал в дверь служебного входа. Дверь открылась.
— А! Гарри! — радостно улыбнулась хозяйка. — Давно тебя не видела. Как дела у Тома?
– Передавал Вам привет, обещал зайти в конце февраля, — сказал Гарри, заходя внутрь и приглашая своих спутников.
— Спасибо, спасибо, что передал весточку. А ты сегодня с большой компанией!
— Да, вот решили отдохнуть немного, да и поговорить надо.
— Понимаю, понимаю. У меня все на высшем уровне. Вам китайский кабинет, как в тот раз?
— Будьте любезны...
— Тогда прошу сюда... — Сказала она, открывая дверь комнаты.
Войдя внутрь, Драко присвистнул. Он ожидал чего угодно, только не такой роскоши. Гермиона удивленно озиралась по сторонам, а Гарри между тем уверенно уселся на подушки и принялся заваривать чай. С тихими хлопками на низеньких столиках возникали вазочки с пирожными. Блуждающий взгляд Гермионы наткнулся на Джинни, и староста Гриффиндора вздрогнула. Из рукава подруги на подушку неспеша выползала зеленая змея.
— Так это твой змееныш, или Гарри?
— Этот — мой, — ответила Джинни. — А у Гарри свой. Правда, вывел их все равно Гарри.
— И как ты с ним управляешься? — Полюбопытствовал Малфой, он уже понял, какой породы гадюк выполз из рукава самой рыжей гриффиндорки. — Это же только змееустам под силу.
— Она тоже змееуст, — пояснила Гермиона.
Слизеринец взглянул на Гарри, священнодействующего с кипятком и заваркой и увидел, что у того на коленях лежит еще один зеленый змееныш. В этот момент шикарная комната, обитая лучшим шелком, показалась ему жутко неуютной...

* * *

Дамблдор стоял у окна своего кабинета и смотрел на дорогу, ведущую в Хогсмид. По сообщениям наблюдателей, все дети добрались до деревушки и вовсю развлекались, вот только те, кто интересовал директора больше всего, как-то слишком быстро потеряли из виду. Они повертелись возле "Кабаньей Головы", прошлись мимо "Трех Метел" и затерялись в переулках. Ни у мадам Педдфут, ни в "Темном Углу" они тоже не появились. "Куда же они делись?" — задал себе риторический вопрос Дамблдор, и сам себе ответил: — "Куда, куда... Где у нас главный вольдемортовский притон? Шайтан! В это Сладкое Королевство и в лучшие-то времена, когда Том по Албании шлялся, авроры заходить боялись, а сейчас и подавно! Даже Грюм своим глазом дальше наружной вагонки ни хрена не видит. Но надо же так переродиться! И когда только Поттер успел? Вот Рон, правильный молодой человек, взял обоих Патил и в Темный Угол, а этому все какой-то выпендреж нужен..."

* * *
Пока Гарри разливал первую заварку, Малфой успел отойти от шока, вызванного присутствием в компании двух редкостных гадов и решился задать второй по важности вопрос, не дававший ему покоя:
— Поттер, расскажи честным людям, как ты нашел это местечко?
— Мне показали. Один из местных завсегдатаев.
— Я так понимаю, что сюда кого попало с улицы не пускают. Если не секрет, кто этот уважаемый человек?
— Угадай с трех раз.
Пока Малфой думал, ответила Гермиона. Ради прикола, наобум:
— Лорд Вольдеморт.
Джинни посмотрела на нее с деланно удивленным выражением лица и спросила:
— Откуда знаешь?
Гермиона открыла рот, но не могла ничего сказать, а лицо Малфоя просветлело, как будто на него снизошло озарение:
— Так вот оно что! А я-то думал... — и в ответ на недоуменные взгляды товарищей пояснил. — Отец рассказывал, что они собирались под самым носом у Дамблдора, чуть ли не с уроков на встречи к Темному Лорду сбегали. Мы с ребятами весь Хогвартс перерыли, в Хогсмиде в каждый уголок заглядывали... а оно тут! Говорят, Темный Лорд проводил здесь встречи, когда еще сам студентом был.
— Точно, — подтвердил Гарри. — Он в "Сладкое Королевство" бегал еще на первом курсе, а потом так здесь примелькался, что его и в эти кабинеты пустили.
— Откуда знаешь? — удивилась Гермиона.
— Так он сам и рассказал. Тогда, когда Боунс чуть Джинни не убила.
При последних словах все подобрались. Светская часть раута закончилась, начиналось обсуждение важных дел.
— Это тогда, когда мы с вами на выходе из Хогсмида встретились?
— Да, — подтвердил Гарри.
— Подожди! — Малфой заметил явную нестыковку. — Боунс пропала еще летом.
— Правильно. А куда пропала? Разгромить квартиру можно за пять минут, а потом списать все на Пожирателей Смерти.
— И что она все это время делала?
— Всего не знаю, но Сириус и Дурсли — ее работа.
Гермиона покачала головой. Она ни как не могла до конца поверить в то, что рассказывал Гарри, так сильна была ее вера в разумное, доброе, вечное:
— И все-таки я не понимаю! Зачем Дамблдору убивать их всех? Особенно Джинни?
— У Дамблдора на меня свои планы, — усмехнулся Гарри. — Наличие земных радостей и привязанностей эти планы сильно портит. И потом, что может подвигнуть героя на беспощадную борьбу сильнее, чем смерть дорогих ему людей от рук врагов?
Драко быстро сделал разумные выводы:
— Гермиона, может тебе пока пожить в Малфой-мэноре? Мама не зря предлагала.
— А мои родители? — Ответила девушка.
— Они были в разработке у Боунс, — напомнил Гарри, но тут же успокоил. — Но я думаю, что в ближайшее время силовых акций не будет. Дедушке крепко дали по рукам.
— Вряд ли у него была только Боунс, — возразил Драко.
— У него был целый отряд, но Дамблдор допустил большую ошибку: Боунс знала всех членов отряда, все склады, явки и пароли. Такого человека нельзя посылать на задание. Теперь это уже не отряд.
Удивительно, как Дамблдор, великий волшебник и вообще очень умный человек, так прокололся? А все очень просто: он так спешил собрать в своих руках все рычаги управления, что забыл старую как мир истину: нельзя объять необъятное. Каким бы ты ни был умным и всезнающим, всегда останется что-то, в чем ты дилетант. Вольдеморт на эти грабли наступать не стал и нанял себе консультанта по спецоперациям, отставного полковника Ми-5 (кстати говоря, типичного латента), благодаря чему сумел преподнести Дамблдору и компании массу неприятных сюрпризов.
(Ми-5 — британская разведка. Латент — латентный волшебник, чьи магические способности не были вовремя выявлены и развиты, см. главу 16.)
Гарри в свою очередь поинтересовался, какое-такое у Драко сверхважное задание в Хогвартсе? Тот мялся, отпирался, но наконец рассказал, что он должен провести в школу отряд Пожирателей. На вопрос "Для чего?" Малфой ответил:
— Лорд решил, что Дамблдор слишком зажился на этом свете.
— С этим как раз никто не спорит, — вздохнул Гарри. — Но... неужели все так плохо?
Что это? Жест отчаяния или прикрытие какой-то очень хитрой комбинации? Ведь и ежу ясно, что сколько Пожирателей в Хогвартс не напихай, Дамблдор их всех размажет как кисель по стеклу. В битве магов, особенно такого уровня как Дамблдор, численный перевес ничего не решает. "И вообще, нехорошо Тому варить в Хогвартсе что-то очень едкое у меня за спиной!" — подумал Гарри.
Последовало достаточно острое обсуждение, в результате которого мытьем и катанием удалось вытянуть из Малфоя, что в Выручай-комнате (в одном из ее обличий) есть такой артефакт — исчезающий шкаф, который может организовать прямую связь между этой самой комнатой и магазином Горбина и Бэркса. Одна беда, этот шкаф малость неисправен, и как его чинить непонятно. Горбин вроде и согласен помочь, но только если увидит этот шкаф лично, что понятное дело невозможно, ибо ни перетащить шкаф к Горбину, ни протащить Горбина в Хогвартс не получится.
Наконец наступила пауза. Каждый думал о своем: Малфой в уме подсчитывал, сколько Круцио ему полагается за то, что разболтал стратегический секрет; Гермиона переживала за то, что опять начинались кровавые разборки, только теперь она не могла тешить себя иллюзией, будто сражается на Светлой стороне. Неожиданно выяснилось, что обе стороны одинакового серо-буро-малинового цвета, только грязные разводы на них немного разные. Гарри прикидывал в уме альтернативные варианты, а Джинни, как выяснилось, занималась тем же самым:
— А если подловить его на одном из крестражей? — Спросила она на парселтанге.
— Вообще-то так и планировалось, — ответил Гарри. — Надо поговорить с Томом.
Тут следует сделать небольшое отступление. Во время рождественских каникул Гарри с подругой изучали то самое пророчество примерно теми же средствами, что и Дамблдор. И, что удивительно, в тот же самый день. И пришли почти к тем же самым выводам. Почти, потому что Джинни заметила в транзитах Гарри одну особенность: при любой попытке подставить его под удар, Дамблдор может попасть под удар сам. А особенно много у него таких возможностей именно в середине мая... Как этого не углядел Дамблдор, остается загадкой, наверное Судьба... (Транзит — наложение положения планет в какой-то момент времени на гороскоп, составленный на момент рождения человека. Позволяет прогнозировать события или как минимум их основную направленность. Смотри главу 15)
— Так, — Гарри наконец принял решение, поэтому говорил уже по-человечески, чтобы все поняли. — По моим расчетам до середины мая Дамблдор будет сидеть тихо. Ты, — указал он на Драко, — к этому времени подготовь свой шкаф, но не начинай операцию без моей отмашки. А с Томом я сам поговорю.
Тут Драко разобрало любопытство: что же такое случилось, что Поттер вот так запросто гоняет чаи с самим Вольдемортом и одним взмахом руки отменяет его решения? И во что (в пересчете на минуты Круцио) отольется весь этот разговор наследнику Малфоев?
— Слушай, Поттер, ответь мне на один вопрос: что ты за важная такая птица, что можешь вот так запросто вызвать на ковер самого Темного Лорда?
— Ну это ты слишком сильно загнул, но... Иногда могу поговорить с ним на относительно паритетных началах...
— И за какие такие заслуги?
— Не от хорошей жизни, Малфой. А подробнее тебе знать не стоит. Во многом знании — многие печали.

* * *

В тот же день Гарри связался с Вольдемортом через свой прямой телефон (что на лбу) и в ночь у них была встреча (все в том же "Сладком Королевстве"). Результаты этой встречи были просто потрясающие: во-первых, Драко избежал воспитательной беседы на тему необходимости держать язык за зубами. Во-вторых Темный Лорд согласился с планом Гарри по устранению Дамблдора. Правда сам план был направлен на доработку к тому самому отставному полковнику, и в результате претерпел существенные изменения, но в целом даже ветеран спецслужб Ее Величества отозвался о первоначальной идее очень положительно. За местами захоронения двух оставшихся крестражей было установлено скрытое наблюдение...

Глава 22. И снова тени прошлого.

Дежавю. Гарри снова шел по коридору в сторону директорского кабинета на урок о прошлом Вольдеморта. Как в начале учебного года. Как и тогда, Гарри не стал брать с собой Шипуна; как и тогда, напился перед этой встречей всех и всяческих антидотов. Убивать его Дамблдор сейчас не будет, но вполне может напоить какой-нибудь гадостью, начиная от банальной сыворотки правды и заканчивая зельем Империо.
— Добрый вечер, Гарри. Хочешь чаю?
"Точно, с сывороткой правды. А вот на меня и не действует! Что дальше?" Интересная получалась игра: я знаю, что ты знаешь, что я знаю. И при этом оба делали вид, что все осталось по-старому. Почему? Оба боялись открытого силового столкновения: Гарри — потому что трезво оценивал свои шансы, а Дамблдор, потому что так и не смог вычислить, чем Гарри завалил Боунс. Он уже готов был предположить, что у Гарри завелся собственный василиск, но ведь такого гадюка в карман не положишь... То, что василиски тоже бывают разные, в голову великого белого мага почему-то не приходило. Может, закоснел от прожитых лет, а может это пагубное влияние увлеченности Белой Магией... Чернушники они обычно гибче; они понимают, что всегда можно сделать что-нибудь по-другому, и в результате получить почти то же самое, но немного по-другому. А в результате, это "совсем — не совсем" позволяет положить василиска в карман, или в острой ситуации колдануть без палочки... Что, в конечном итоги может кому-то сохранить жизнь, а кому-то аукнуться незапланированным свиданием с Вольдемортом...
В этот раз Дамблдор заготовил для просмотра пару ничего не значащих эпизодов о своих встречах с Томом, в частности, как тот приходил в Хогвартс наниматься на должность учителя ЗОТИ и получил от ворот поворот. Все это сопровождалось пространными рассуждениями на тему, какой он все-таки гад, вот даже с годами все больше и больше на ящера похож... Наконец подошли к главному:
— Ну а теперь мы с тобой просмотрим самое главное из того, что у меня имеется.
Гарри не требовалось изображать заинтересованность, ведь действительно интересно посмотреть на прошлое Тома немного другими глазами.
В этом воспоминании молодой еще Слизнорт вел собрание своего "Клуба Слизней", эдакого сборища наиболее перспективных учеников Хогвартса. Сейчас, вернувшись в Хогвартс, Слизнорт возобновил эти собрания, и естественно, Гарри, Драко, Гермиона и Джинни были в списке всегда приглашенных. Рон всегда оставался в стороне, что вызывало его постоянную ярость. В те года всегда приглашенными были Том с компанией первого состава Пожирателей.
Основное действо начиналось уже под конец собрания. Том блеснул пару раз своей осведомленностью о жизни школы и планах преподавателей, потом Слизнорт взглянул на часы, ужаснулся, насколько уже поздно и все стали расходиться. Том как бы случайно задержался.
— Том! Тебе следует поспешить, чтобы не заработать взыскание, — поторопил его Слизнорт.
— Да, сэр. Но, можно я задам Вам один вопрос?
— Хм. Что мне в тебе нравится Том, так это твоя любознательность. Спрашивай...
— Расскажите пожалуйста, что такое крестражи...
Тут картина покрылась заметной рябью, а когда рябь рассеялась, Гарри увидел, что она изменилась. Обстановка стала более статичной, все предметы были как неживые, а Том стоял как кукла. Сам Слизнорт открывал рот как-то не в такт с говорением.
— Молодой человек! Вы что! Выбросьте из головы, это страшнейшая и темнейшая часть магии! Я уже не говорю, что даже теоретическое изучение этих вопросов может привести Вас в Азкабан!...
И так далее, в том же духе еще минут пять, после чего Дамблдор вытянул Гарри из Омута Памяти.
— Ну и что ты по этому поводу думаешь? — Поинтересовался директор.
А что тут было думать? Ясно, что после вопроса Тома воспоминания фальшивые, ясно и то, что сделаны они либо в спешке, либо очень неумело. Вопрос: что из этого знания следует сообщать Дамблдору? Но вот что точно ему знать не следует, так это осведомленность Гарри о крестражах.
— Что такое крестражи? Наверное, это что-то очень важное, если Вы мне это показали.
Дамблдор внимательно посмотрел на Гарри, но по его лицу невозможно было сказать, что он на самом деле думает о вопросе. Наконец он ответил:
— Да, действительно, это очень важная для нас тема, и мы обязательно ее обсудим. Но сейчас я хотел услышать от тебя другое. Не заметил ли ты что-то странное в самом воспоминании?
Гарри задумался для вида и начал задумчиво перечислять:
— Был момент, когда все покрылось рябью, как помехи в телевизоре...
— Это называется муаром, — пояснил Дамблдор. — Что еще?
— А потом все стало каким-то неестественным...
— Правильно. Что все это значит?
— Не знаю... — Гарри сказал это самым честным голосом, на какой был способен. Дамблдор вздохнул и начал объяснять:
— Это значит, что часть воспоминания была заменена на фальшивку. Опытный легилимент может это сделать.
— Значит эти крестражи — это что-то настолько страшное, что профессор Слизнорт боится что кто-нибудь узнает о том, что он что-то сказал Вольдеморту об этом... Да? — Гарри усиленно изображал удивление и заинтересованность. Похоже, Дамблдор устроил эту встречу для того, чтобы выяснить, что Гарри знает на самом деле.
— Ты догадлив. Это действительно очень страшная и темная магия. И для нас жизненно необходимо получить настоящее воспоминание об этом разговоре. И получить его должен именно ты.
— Почему? — вот тут Гарри был действительно удивлен.
— Потому, Гарри, что я уверен, сделать это можешь именно ты.
— Как же я смогу это сделать?
— Не знаю, но без этого воспоминания все наши изыскания не имеют смысла.
— Хорошо, профессор, я постараюсь. Но, не могли бы Вы рассказать мне, что такое крестражи?
— Думаю, ты сможешь узнать все из этого воспоминания.
Больше Гарри не смог ничего вытянуть из Дамблдора...
Три дня после этого разговора ходил он в глубокой задумчивости, только подмечал краем глаза довольные взгляды, которые бросал на него Дамблдор. Поразмышляв по поводу этих взглядов, Гарри пришел к выводу, что дедушка решил, что открыл Гарри какие-то тайны, которые Том от него скрывал. "Наверное, он прикидывает, а не подумываю ли я сейчас кинуть Тома. А что, этим можно попользоваться". Покончив с этой проблемой, Гарри снова принялся решать Самый Тяжелый Из Русских Вопросов: "Что делать?"
Вариантов было всего два: во-первых, можно было поступить именно по-русски и ничего не делать. Если уж Дамблдор решил, что знание о том, что такое крестражи столь важно для вбивания клина между Гарри и Томом, сам расскажет. Только вот когда? Хотя Гарри отчаянно не верил, что старый маг упустил важные детали в его транзитах, что-то внутри требовало быть готовым к середине мая. К тому же, всегда оставался шанс, что в том самом воспоминании было что-то еще кроме информации о том, что уже в шестнадцать лет Том подумывал о практических вопросах технологии бессмертия. Прокрутив в голове все эти аргументы, Гарри решил, что добывать это воспоминание все же придется, причем делать это надо быстро.
Теперь перед ним во всем своем безобразии поднялся вопрос "Как?"
"А ты подойди да спроси, ты же вроде человек в Клубе Слизней" — посоветовал Рон, с которым Гарри делился теми мыслями, которые должны были дойти до Дамблдора. Прошла еще неделя напряженного думания, в результате которого Гарри понял, что мысль, сходу высказанная Роном, была самой реалистичной из того, что приходило в голову. И вот, на очередном собрании "Клуба Слизней" Гарри дождался, пока все разошлись...
— А ты Гарри? — улыбнулся Слизнорт. — Поспеши, а то рискуешь попасться Филчу и получить взыскание.
— Простите сэр, у меня к Вам один вопрос.
— Ты бы мог задать его на уроке, — профессор был настроен весьма благодушно. — Но уж если тебе не терпится сейчас, задавай!
— Это не по зельям. Когда-то давно у вас учился человек по имени Том Риддл...
— Так, так... — Все благодушие сдуло с профессора словно тропическим штормом. Сейчас перед Гарри стоял сильный и опытный маг, настороженный, словно змея перед броском. — Я даже знаю, о каком эпизоде идет речь. Можешь передать Дамблдору, что я дал ему все, что он хотел, больше он ничего не получит.
— Простите, сэр, но Дамблдор считает, что это воспоминание фальшивое, а этот случай очень важен для борьбы с Вольдемортом. Видимо тогда было сказано что-то, что может пролить свет на причины его могущества.
— Почему он не спросит меня сам? Впрочем, это и так ясно.
— Почему? — Гарри сначала ляпнул, и только потом подумал. Впрочем, получилось все равно к лучшему.
— Потому, что как только он сунется ко мне с этим, я вытолкаю его в шею. Как же ему не терпится взять меня за глотку!
— Простите, сэр, я не понимаю... — Гарри и в самом деле не очень понимал причину такой реакции.
— Тебе ведь нужна именно информация, а не само воспоминание? — вместо ответа спросил Слизнорт. Похоже, он принял какое-то решение.
— Думаю да... Хотя, конечно, воспоминание полнее...
— Воспоминание Дамблдор не получит, но тебе я могу рассказать об этом разговоре, иначе он вообще не отвяжется. Мое условие: никаких записей пока я рассказываю, никаких самопишущих перьев, звучащих поганок, маггловских диктофонов и прочей дряни.
— Как скажете, сэр, но я все равно не понимаю, зачем такие сложности.
Вместо ответа Слизнорт вытащил палочку и осветил Гарри каким-то белым лучом.
— Похоже, у тебя и правда нет с собой ничего такого. Хорошо, слушай... — и начал рассказывать.
В принципе, Гарри не услышал почти ничего нового для себя и уж точно ничего важного. Да, Слизнорт выдал Тому старую байку о куске души, заключенной в предмет (единственное, что знал сам), и намеки на достаточно варварский и самый неэффективный способ изготовления крестража — якобы убийство рвет душу и тогда оторванный кусочек можно впаять в старую консервную банку... простите, чашу Пуффендуй или медальон Слизерина... Тогда как правильный процесс требует где-то получасовой медитации в тишине. Он, конечно, отнимает прорву сил, но все равно удобнее чем перерезать кому-нибудь глотку и потом спешно бормотать всякую ахинею, размахивая палочкой. Времени последнее забирает меньше, но сил даже больше, да и на авроров нарваться можно. А главное — зачем? Второй экземпляр себя любимого счастья волшебнику не прибавит, а вот проблем создаст больше чем может себе позволить разумный человек.
— Тогда Том задал еще один вопрос: "Что будет если сделать несколько крестражей, например семь? Ведь семь это самое могущественное магическое число". Я сказал ему, что уже одно убийство является достаточно отвратительным деянием, поэтому не стоит практиковать эту сторону магии, но, похоже, уже тогда убийства его не особенно пугали...
Что ж, это было даже интересно, а главное, должно было направить активность Дамблдора в нужное русло, но Гарри в сегодняшнем разговоре заинтересовали совсем другие вопросы.
— Скажите пожалуйста, почему Вы так не хотите отдавать это воспоминание? Какая разница, откуда я все это узнаю, из воспоминания или из Вашего рассказа?
Слизнорт усмехнулся:
— Грубо говоря, это воспоминание может быть доказательством того, что я специально изучал некоторые, сильно запрещенные разделы магии и рассказывал об этом ученикам. Тянет это как минимум на пожизненное заключение в Азкабане, правда вряд ли Дамблдор станет сдавать меня аврорам. Просто он сделает деловое предложение, от которого я, в этом случае, не смогу отказаться.
— А то, что Вы рассказали это мне? Разве мои слова и воспоминания не могут быть доказательством?
— Могут, но, во-первых, я в этом случае буду все отрицать, а в таком случае будет твое слово против моего, и доказать что-либо однозначно будет невозможно. А во-вторых, тебе зададут вопрос, почему тебя так интересуют эти материи, и ты будешь вынужден сказать, что спрашивал по заданию Дамблдора. Тогда вопросы возникнут уже к нему. Дальнейшее, надеюсь, понятно?
Уж куда понятнее. В ближайшее время Дамблдору ой как не выгодно появление скользких вопросов, а значит, и Слизнорта он беспокоить не будет.
* * *

— Очень прискорбно, — сказал Дамблдор, когда Гарри докладывал ему о результатах общения со Слизнортом. — Воспоминание всегда полнее любого рассказа о событии, и мы могли бы подметить то, что упустил сам профессор Слизнорт. Но ничего не поделаешь, если он настолько подозрителен, нам придется довольствоваться тем, что есть. Рассказывай!
Гарри пересказал директору рассказ Слизнорта, Дамблдор оживился:
— Значит, Вольдеморт действительно сделал себе крестражи!
— Но сколько? Мы же этого не знаем! — Гарри снова не было необходимости играть в заинтересованность. Ему и в самом деле было любопытно, что знает Дамблдор.
— Хм... Конечно, мы можем только предполагать, но я думаю, что у него было достаточно времени, чтобы реализовать все свои планы.
— То есть семь?
— Да.
— Что же это может быть?
— А ты подумай, Гарри, может быть, тебе уже приходилось сталкиваться с чем-то таким? Что-то, что несло на себе отпечаток Вольдеморта настолько, что могло действовать самостоятельно вместо него?
Гарри послушно изображал думание в течение нескольких минут. Наконец Дамблдору это надоело, и он напомнил юноше дневник Тома Риддла.
— То есть один из них уже уничтожен?
— Два. Вторым было фамильное кольцо Гонтов.
— Из-за него Вы повредили свою руку?
— Да. Вольдеморт очень хитер и окружил свои крестражи мощной защитой! Но благодаря тому, что мне удалось узнать при уничтожении кольца, я достаточно хорошо разобрался в его методах, и, думаю, мы сможем уничтожить следующий крестраж без потерь.
Тут разгорелось обсуждение на тему, чем же могут быть эти крестражи и где их искать? Дамблдор вполне здраво предположил, что Вольдеморт вряд ли довольствуется поюзаной пивной бутылкой, скорее всего это будет что-то значимое, историческое, показывающее значимость самого Тома, например, реликвии Основателей Хогвартса. Дамблдор предположил, что это должны быть по одному предмету из наследия каждого из них, уже уничтоженные дневник и кольцо Гонтов, а также... ручная змея Тома, Нагини. "Он что, идиот? Или травой обкурился?" — задал себе вопрос Гарри. — "Он что, на полном серьезе считает, что для того, чтобы обеспечить себе бессмертие кто-то, в более-менее здравом уме, запихнет кусок своей души в смертное существо?" Даже решился уточнить, с чего это дедушка так считает?
— Нагини очень необычная змея, — пустился в путаные рассуждения Дамблдор. — Она чрезвычайно умна, долговечна, имеет власть над другими змеями... Нет, Гарри, это неспроста...
Естественно, неспроста. С тех пор, как Гарри начал серьезно развивать свои способности змееуста, он узнал много интересного и неожиданного. Змеи — они ведь самые разные попадаются, очень странные и необычные, как например, сибирский огненный полоз, а уж что из этих полозов получилось возле русского комбината "Маяк" и говорить страшно! Кстати, свою Нагини Том нашел именно тогда, когда тусовался среди сибирских шаманов, вот и думайте. Добавим и то, что Вольдеморт — нагваль и сновидящий, а эти умеют профессионально постебаться над чужими мозгами. Вот Дон Хуан, например, простого сенбернара выучил сновидению, так чего стоило змееусту Тому научить тому же свою ручную гадюку?
(Огненный полоз — мифический змей, персонаж сибирских сказок и мифов. Комбинат "Маяк" — комбинат по переработке ядерного топлива, стоит в Сибири. В 50-е годы на нем произошло несколько серьезных аварий, радиоактивные выбросы от которых сравнимы, с Чернобыльским взрывом, если не больше. Дон Хуан — учитель Карлоса Кастанеды, американского этнографа, который и рассказал нам о тольтекской традиции. Что такое нагваль и сновидящий я объяснял ранее.)
Разговор закончился тем, чего Гарри и ожидал. Дамблдор предложил ему поучаствовать в походе за следующим крестражем. Гарри, естественно, обрадовался, издал несколько приличествующих случаю восклицаний, и мимоходом спросил "А когда?"
— А вот этого я сейчас сказать не могу. Ведь его сначала надо найти!
Подробностями о технологии поиска Дамблдор делиться не стал...
Впрочем, людям Вольдеморта удалось направить активность директора в нужное русло и уже через пару недель наблюдатели заметили его появление возле одного из крестражехранилищ. Удивительно, но Тому удалось провести для Гарри парочку экскурсий в это хранилище под носом у Дамблдора. Теперь оставалось только ждать...