Глава 1

Не смейте называть меня героем, не смейте поклоняться моему имени! Разве я этого достоин? Вы называете меня Мальчик–Который-Выжил, вы смотрите на меня с надеждой, вы одариваете меня вниманием и не получаете ничего взамен. Вы совсем не знаете меня, но пожимаете мне руку или целуете в щеку, как члена семьи. Вы строите иллюзии, какой я хороший и благородный. Вы думаете, что шляпа сделала правильной выбор, отправив меня в Гриффиндор. А я сомневаюсь…

- Гарри, все это правильно, все так, как должно быть, - говорит она, гладя мою руку. Ее глаза светятся пониманием и отражают мое лицо. Из-за этого я отворачиваюсь. Достаю из кармана пачку сигарет и закуриваю.
- Откуда ты знаешь? – с задумчивым видом спрашиваю я, покрывая дымом ее лицо. Она не кашляет и не морщиться, просто она привыкла вдыхать дым моих магловских сигарет.
- Потому что другого нет.
- А если бы было?
- О чем ты? – она морщится и на ее лбу появляется маленькая морщинка.
- Маховик времени, например. Может, он сможет все изменить? – Я поворачиваюсь к ней. На ее лице задумчивость. Я знаю, что она не хочет ничего менять, что для нее пытка не знать чего-то. А сейчас я ставлю под угрозу ее судьбу, и она боится этого, потому что не знает, как повернется жизнь, если меня не будет рядом.
- Гарри, но ведь ты не знаешь последствий! А что, если…
- Да, все понятно. Я не в серьез.
Она снисходительно улыбается.
- О… а почему вы в темноте да еще и на ступеньках сидите? А, солнышко? – слышим мы голос нашего лучшего друга. Она радостно улыбается, встает и обнимает его. Нет, они не встречаются, просто сейчас в том мире, где мы живем, каждое объятие может быть последним. Поэтому я часто пожимаю ему руку, она часто обнимает и целует нас. Мы всегда были вместе, вот только ничто не вечно. И нас это пугает.

Вы когда-нибудь думали, чего хочу я? А зачем, ведь я не человек, я лишь оружие, без которого вам не победить в войне.

- Зачем ты плачешь? – Я сажусь рядом с ней и обнимаю за талию. Мы сидим на ступеньках старого, немного разрушенного гриффиндорского холла. Она подрагивает в моих объятьях.
- Потому что я так их люблю!
Она прикрывает руками глаза и опускает голову мне на плечо. Хоть многих уже нет, она все равно говорит о них в настоящем времени.
- Может, там им лучше? – Вот уже который день я не могу найти правильный аргумент, чтобы приглушить ее печаль. Иногда после моих слов она вскакивает и начинает зло кричать, говоря, какой я бездушный и злой. Но сейчас она молчит. – Может, это нас надо жалеть?
- О чем ты говоришь? Они потеряли последнее, что у них оставалось, – свою жизнь.
- Опять вы тут сидите. Ну не плач, солнышко. Все будет хорошо, скоро все закончится.
Она вскакивает и обнимает его. Он смотрит на меня и прикусывает нижнюю губу. Я достаю пачку сигарет и закуриваю. Пусть он ее поутешает, пока нас трое.

Вы говорите, что я вам что–то должен, и улыбаетесь, не скрывая эгоизма. Для вас существует то, что могу сделать я, и не существует того, что должны сделать вы.

- Когда ты начала курить?
Мы снова сидим на наших ступеньках, только теперь она никогда не плачет и не улыбается.
- Как будто ты не знаешь!
Грубость теперь наша манера общаться. Наверное, это я сделал ее такой, вечно пытаясь найти через нее ответы на все мои дурацкие вопросы.
- Да, я помню. Это было в тот день… - Она вздрагивает, потому что боится, что я начну спрашивать почему. Я пытаюсь удержаться, но мне хочется, чтобы она справилась со своими страхами. – Почему? – Она поправляет складочку на брюках. Мы не носим джинсы, так как в боях они все потрепались, все, что мы нашли из одежды в школе, так это старые формы разного размера. Некоторые из нас, не имея ничего, дарят дорогим людям вещи с эмблемой своего факультета. Иногда мне страшно смотреть на нее, настоящую гриффиндорку, одетую в свитер слизеринского любимого. Ее детское лицо, маленькие ручки, тяжелые ботинки и сигарета в руках.
- Потому что я люблю его.
Я бы мог опять спросить почему, но не буду, потому что знаю ответ. Пепел от моей сигареты ветром летит на мой свитер с эмблемой Слизерина.
– Сегодня у Рона умерла сестра. Что теперь делать?
- Сегодня у меня умерла первая любовь. – Я наклоняю голову. Да, я любил эту рыжую бестию, но она была создана для другого. Повезло же Симусу, хотя сегодня и его уже нет с нами.
- Сегодня умерла моя лучшая подруга. – Она тяжело затягивается сигаретой и выдыхает дым в противоположную сторону. – Как же все-таки беспощадна наша жизнь. Она была достойна жизни больше, чем мы с тобой. Почему смерть забрала ее, сразу убив и сердце Рона? Ведь он не предавал наш факультет, как мы с тобой, ведь он никогда не ставил под сомнения свою львиную душу.
- О чем вы тут говорите? Солнышко! – Он снова пришел, хотя я не думал, что сегодня он сможет выйти из своего уединенного уголка. Она медленно встает и обнимает его. Только теперь не плачет у него на плече, а просто стоит, сжатая его большими и сильными руками. Сегодня он нуждается в ее поддержке. И ни я, ни кто-либо другой не может помочь ему так, как ее улыбка, которая появляется только для него.

Вы знали меня лишь по описанию других, которые тоже знали меня лишь по описанию других…

Она рыдает, рвет волосы на голове. Кричит и рычит от злости и от обиды. Я медленно подхожу и сажусь на ступеньки. Она достает нож, но я успеваю его перехватить.
- Зачем?.. - кричит она, глаза и нос опухли от слез. – Зачем ты остановил меня?!
Рукавом теплой мантии она вытирает глаза.
- Потому что ты нужна мне! – Я притягиваю ее к себе и крепко обнимаю. – Успокойся, успокойся!
Она пытается вырваться, но потом успокаивается и размякает у меня в руках.
- Больше никто не назовет меня солнышком… – всхлипывает она, потом твердо встает на ноги. – Отпусти, я не сделаю глупостей.
Я размыкаю руки, но мне хочется, чтобы она постояла еще рядом со мной, чтобы я почувствовал ее тепло. Она отходит, садится на ступеньки и закуривает. Я следую ее примеру.
- Он ушел к сестре. Ему так лучше. Это нас надо жалеть. – Я подсознательно повторяю слова, которые говорил ей несколько месяцев назад.
- Я не жалею его, я завидую, – говорит она, выдыхая дым мне в лицо.
Мы сидим на ступеньках, а вокруг нет ни крыши, ни стен, остались только куски разрушенного камина, а все остальное покрыто снегом. Мы все живем в подземельях, это самое надежное укрытие. Но я и моя лучшая и единственная подруга до поздней ночи сидим на развалинах гриффиндорского дома.
- Спасибо, что помог остаться сильной, – говорит она и откидывает недокуренную сигарету. – Рону не нравилось, что я курю.
Я беру ее руки в свои. На меня накатывает какое-то чувство, наверное, боязнь ее потерять.
- Обещай мне, что будешь рассудительна в бою! – жарко произношу я.
Она лишь качает головой.
- Я не могу тебе врать. И рассудительность в бою теперь мне чужда.
Я боюсь за нее.
- В моей голове не укладывается мысль, что его больше нет.
- Ты реалист, в твоей голове не укладывается ложь. Рон будет жить вечно, как и все, кто живут в моем и твоем сердцах…
Я не удерживаюсь и припадаю к ее губам. Когда я отстраняюсь, на ее лице нет недоумения, но нет и счастливой улыбки. В ее глазах нет ничего.
- Прости, – я не знаю, что сказать, кроме этого.
- Мы оба знаем, что это был порыв, Гарри. – Она тянется к своей пачке, достает сигарету, почти подносит к губам. Потом ухмыляется и передает мне и сигарету, и пачку.
А потом она улыбается.
- Он любил, когда я улыбаюсь, он ценил это потому, что чувствовал себя особенным. Ведь никому больше я не улыбалась.
Мне обидно слышать эти слова. Нас было трое, но между ними всегда была невидимая ниточка. А теперь она улыбается мне. И не потому, что я занял место Рона, а потому, что я теперь нуждаюсь в ней намного больше, чем Рон.
Как жаль, что сегодня он не придет забрать нас в подземелья Слизерина, чтобы там поговорить с нами о его будущем ребенке.

Вы говорите, что щедрый человек - это тот, кто дает подходящему человеку подходящую вещь в подходящее время. Вы поступили со мной как с вещью. Вспомнили про меня только тогда, когда стали нуждаться.

- Теперь с ним вся его семья, – говорит она, прижимаясь ко мне. На ее руке повязка, она немного хромает.
- Да, – отвечаю я и поправляю ее кудряшки. Многие девочки подрезали волосы, но не она.
- Гарри, – она делает паузу, и я понимаю, что она хочет спросить, – а когда это все закончится? Когда его войска иссякнут?
-Скоро - осталось совсем чуть-чуть.
Ее слизеринский свитер пахнет чистотой, и когда она успевает его стирать?

Вы говорите, что ошиблись во мне. Но я никогда вам ничего не обещал.

Сегодня я сижу на этих ступеньках один.
Может быть, ее уже не стало?
Я не знаю, она в подземельях, ее лечит какая-то девочка, теперь ставшая медсестрой. Я нервно покуриваю. Она была слишком слаба, чтобы идти в бой, но мы не смогли ее удержать.
Пошел сильный дождь.
Мерлин, не забирай ее, она – моя жизнь.
Из моих глаз капают слезы.
- Не завидуй мне, – говорит до боли любимый голос, – мне еще рано тебя бросать.
Я подлетаю к ней и улыбаюсь. Она жива, пусть на ней повязка, пусть она еле говорит, но она жива. Дождь бьет по голове, я закрываю нас своей мантией.
- Почему ты здесь? Тебе нужно лежать!
- Нет, Гарри. Мне нужно быть рядом с тобой. Как каждый день до этого, мне нужно сидеть рядом с тобой на ступеньках, которые ведут в спальню девочек.
Я улыбаюсь, потом беру ее на руки и несу в подземелья.

Вы благодарите меня, просите прошения, приглашаете к себе в дом. Вы ставите мне памятник, забывая о тех, кто действительно выиграл эту войну. Вы забываете о настоящих победителях.

Я не могу зайти в стены этого огромного и прекрасно отреставрированного замка Хогвартс. Это не мой Хогвартс, в нем не мои ступеньки, ведущие в комнату девочек, в нем не мои подземелья, пропитанные кровью, в нем не мой туалет плаксы Миртл, сумевшей все-таки уйти. Теперь все не то. Теперь шляпа не распределяет детей по факультетам, так как школа, построенная Годриком Гриффиндором, Салазаром Слизерином, Хельгой Хаффлпафф и Ровеной Рейвенкло, уже не существует. Школа, возвышающаяся сейчас перед моими глазами, построена пять лет назад после великой победы над Волан-де-Мортом. Все события, случившиеся со мной и моими друзьями, занесены в учебники по истории магии. Но никто не узнает, кто по-настоящему выиграл эту войну, никто просто не верит, что маленькая хрупкая девочка своей улыбкой убила плохое начало в герое, который, отчаявшись, хотел перейти на сторону Темного Лорда, уж слишком это не правдоподобно.

- Привет, Гарри! – Я оборачиваюсь на такой знакомый голос. Передо мной стоит хрупкая девушка в черно-красном платье до колен. Со статной осанкой. Это она. Нет, этого просто не может быть. – Гарри! – она сдержано улыбается мне. – Ты что, не узнал меня?
Я подаюсь вперед и обнимаю эту хрупкую девушку. Как давно я ее не видел, сразу после победы он увез ее в Америку. Совы, письма по магловской почте - все оставалось без ответа.
- Как я рад! Но почему ты не писала мне?
- Так получилось. Гарри, я вернулась! Навсегда!
Она обвивает мою шею своими ручками.

- Как жаль, что все так изменилось, – говорит она, когда мы сидим в “Трех метлах”.
- Да, теперь нет факультетов, ты знаешь?
- Шляпу так и не нашли, – тяжело вздыхает она.
- Нет, она лежит у меня дома, – она непонимающе улыбнулась, – Шляпа сказала, что она слишком стара для теперешних детей. Но ей нравится определять маленького Блейза и Джинни на Слизерин за плохое поведение.
- У тебя дети?
- Да. Я тебе писал. Я писал тебе каждый месяц, но письма возвращались обратно. У меня трехлетняя дочь Джинни и четырехлетний сын Блейз. А ты, у тебя есть дети?
- Да. У меня двойняшки. Им по два годика. Рон и Лаванда.
Его имя жжет мой слух. Мы давно не говорили с ней. И не говорить о нем - это значит не уважать его.
- Он был достойным.
- Да, Рон, – она улыбается, – он часто снится мне. А как твоя жена?
- Истинная слизеринка. Пэнси будет рада увидеть вас с детьми завтра у нас на обеде, – она учтиво кивает в знак согласия. – Как муж, кстати?
- У Драко все хорошо. Настоящий Малфой. Пытается научить Рона летать на метле, хотя тот даже ходить толком не умеет.
- Мне сложно представить Малфоя, меняющим подгузники малышам.
- Да, я ни разу его за этим занятием не видела.
Мы смеемся. Мы с ней прошли огонь и медные трубы, мы видели смерть и оживляли потерянных.

У нас с моей лучшей подругой есть все, о чем мы могли мечтать. У нас есть семьи, дети, вот только Рона нет. Но иногда ночью мы смотрим на небо и там видим Рона, его жену и маленького сына, видим Джинни и Симуса, Невилла и Луну, Люпина и Тонкс, все они рады нашей победе. Фред и Джордж Уизли вернулись живыми с войны, у них тоже семьи. Когда они узнали, что она вернулась, сразу примчались со своими “подарками” для наших детишек.
Моя лучшая подруга Гермиона Грейнджер пережила все трудности войны. Я считаю ее ангелом, который спас весь мир моими руками. В моем рассказе я не упоминал ее имени. Так как вы сами понимаете, про кого я говорил. Разве можно поставить кого-нибудь другого на место моей лучшей подруги, кроме Гермионы Грейнджер? И пускай она теперь Малфой для кого-то, но только не для нас с Роном.

Не знаю чем, но меня зацепило. Редко когда мини цепляет до такой степени, но в этом что-то есть... Что-то... Самое обычное и немного странное, счастливое и грустное, неизведанное... и давно уже познаное... Что-то необычное...